Александр стал юношей, но юношей, во многом отличающимся от своих сверстников. Те любили шумные попойки, драки, ухаживания за деревенскими девушками – Александр чуждался и их, и их подруг, и хотя он всех их превосходил своей красотой и многие на него засматривались, но сам он ни одной не удостаивал своей взаимности. Зато он любил охоту, лесное уединение, любил переклички птиц, шум деревьев и прочие голоса природы, столь непонятные и столь близкие нашему сердцу. И тут он увидел одну из дочерей природы – или она его увидела – нимфу Энону; она пленила его, и они сошлись. Прекрасная, как и все нимфы, она согласилась разделить с ним его убогий кров и еще более убогий стол, стала хозяйкой его пастушьей избы. И началась для обоих счастливая жизнь, такая счастливая, что можно было только желать ее продления до старости и тихой смерти. Александр так и умер бы идейским пастухом, мужем нимфы Эноны.

И опять пара прекрасных очей с недовольством взглянула с неба на безмятежное счастье смертных: в этом ли любовь? Нет, она в дерзании, в страдании – если надо, в грехе и гибели.

Однажды Александр, возвращаясь вечером со стадом домой к своей заботливой хозяйке, показался ей как-то странно озабоченным и расстроенным. «Что случилось?» – он долго не хотел ей признаваться. Но ее нежная настойчивость склонила его к откровенности. Он начал:

– Присел я, по обыкновению, под сенью дуба; близился полдень; было жарко; я заснул. Вдруг чувствую чье-то прикосновение; просыпаюсь, вижу – передо мной Гермес, он касается меня своим золотым жезлом. Я тотчас вскакиваю на ноги. «Не пугайся, – говорит он мне, – благодари богов за высокую честь, которую они тебе оказывают. Мы праздновали свадьбу Пелея и Фетиды; все боги были приглашены, кроме злоименной Эриды, богини раздора. Она обиделась и решила нам отомстить. Сорвав особенно красное яблоко, она нацарапала на нем слово «Прекраснейшей» и бросила его в наше собрание. И все подняли спор о том, кому оно должно принадлежать. Разумеется, богине, но какой? Поспорив, другие отказались; но три настаивали на своем превосходстве, а именно Гера, Паллада и Афродита. Зевс решил поручить смертному третейский суд о их красоте – и судьею назначил тебя».

Вижу – тут же недалеко с летучей золотой колесницы спускаются они, многочтимые, все три. У меня даже в глазах потемнело; так ослепительна была их красота. Подошла ко мне Гера, с ласковой улыбкой отвела в сторону. «Если ты, – говорит, – мне присудишь первенство – я подарю тебе власть над Азией и над Элладой». За нею и Паллада: «Если ты мне присудишь первенство, я тебя сделаю первым полководцем и в Азии и в Элладе, и ты удивишь мир числом и блеском твоих побед». И напоследок Афродита: «Если ты мне присудишь первенство, я дам тебе в жены прекраснейшую женщину в Азии и в Элладе».