Акает в ярости выхватывает меч и бросается к двери. Вот, значит, почему ей понадобились эти притворные Дионисии! Вот почему она отказывается от нового законного и честного брака! Он хочет уже ворваться в заповедный покой – вдруг его дверь сама отворяется и из нее выходит – любовник? Осквернитель? Нет, ее законный муж, его зять, Протесилай. Ярость сменяется ужасом, ужас – негодованием. Зачем ты здесь? Зачем из преисподней простираешь ненасытную руку на ту, которой место еще долго под лучами солнца? Призрак проходит мимо него с кроткой улыбкой на устах; он видит в тени Гермеса, пришедшего за ним. Но где же дочь? Где Лаодамия? Она сидит под кумиром Протесилая, заря блаженства на ее лице. Под кумиром – а, теперь он понял все. Чары тут действовали, нечестивые, вредные чары. Этот кумир был не только немым утешителем ее вдовства – он был звеном цепи, соединяющей ее с подземным миром. Но он уничтожит это звено, разобьет эту цепь, отвоюет свою дочь обратно для подсолнечного мира, который имеет все права на ее молодую жизнь.

По его приказу на дворе разводится костер: он сам идет за кумиром. Лаодамия в отчаянии: отдать его, залог дальнейших блаженных свиданий? Никогда! Ну что ж, в таких случаях позволительно и насилье; потом сама благодарить будешь. Кумир в его руках, он бросает его в костер. Вмиг беседка пламени окружает его; о, как ему больно, как исказилось его прекрасное, благородное лицо! Что это? Он стонет, зовет ее… Иду, иду… ты мой, и я твоя, не на этом, так на том свете! Опять ее руки обвили дорогое изображение, а ее – багровые змеи всепожирающего пламени.

Лаодамия не умерла; вечную молодость обрела она в огненной купели; вечной сказкой пережила она гибель своего народа. Она живет и среди нас, под различными именами – Леноры, Людмилы, Светланы. Все это – та же Лаодамия, та же сказка про жениха, возвращающегося из могилы к нежно любящей невесте, сказка про любовь, поборовшую смерть.

55. У Аполлона Фимбрейского

Война затянулась. В венце своих стен трояне были неуязвимы: греки тогда еще не умели вести осадную войну. Единственным средством был измор; но до этого было еще очень далеко. В ожидании врагов трояне приготовили большие запасы, а израсходованное пополняли удачными вылазками. Правда, и ахейцы были неуязвимы в стоянке своих кораблей: вытянутые на берег, они образовали как бы те же стены, с которых было очень удобно поражать врага, если бы он ворвался в промежутки между ними. Правда, с припасами возникали серьезные затруднения: приходилось производить набеги на соседние села и города; добытая живность обогащала войсковые амбары, а прочее можно было сбывать на Лемнос или приезжающим торговцам в обмен на продовольствие.