– Идая? Нет, не помню. Идаю помню. Только, что она моя жена, этого не помню. Но отчего ее игла так сверкает? Вся красная, точно раскаленная. И отчего с нее все время сочится кровь?

– Это у тебя в глазах мутится, мой сын. Лучше постарайся еще заснуть; проснешься, будешь совсем здоров.

– Нет, матушка, спать я теперь долго не буду. Я и то спал слишком много. И сон видел, такой чудный сон… Были у меня дети… и жена была… только не эта…

Последние слова он прибавил шепотом, боязливо озираясь на Идаю.

– И зачем она все время ткет? Так жалостно поет ее челнок, точно песню плача. И все кровь капает с иглы. Добежит до края направо – и капнет! Смотри, как нарастает лужа крови! Матушка, скажи ей, чтобы она перестала!

Идая гневно швырнула челнок, и он повис на нити утока.

Песнь прекратилась, но еще явственнее послышалось Фи-нею: кап-кап-кап.

Внезапно умолкшую песнь жалобы сменила другая, песнь гнева и кары. И раздалась она не в светлице, а над домом.

– Что это? Матушка, что это? Все громче и громче – шум, треск, звон. Особенно звон – страшный, грозный, смешанный с завыванием и ревом. Финей вскочил с постели.

– А, знаю! Матушка, это был не сон! Это она, она – Царица Вьюг!

Шум спустился; слышно было, как трещали стропила кровли, разносимые Вьюгами. Все ниже и ниже. Вот вырвало бревно потолка – широкая волна белого света сорвалась вместе с клубящимся снегом в комнату Финея.

Вьюги продолжали свое дело, вырывая бревна с потолка и стен.

– Что это? – повторил Финей, весь бледный.

– Расплата! – крикнула ему Идая со злобным смехом. – Прощай, Финей, скоро увидимся. Увидимся ли? Нет, этого не знаю; но я-то тебя увижу. Прощай!

Сказала и исчезла.

Вьюги, все в белых покровах, искали по всей площади разрушенного дворца. Песнь гнева опять сменилась песнью жалобы.

– Нет ее! Нет нашей царевны, товарки Вьюг! Бедная царица! Но в их песнь ворвался голос, точно раскат грома:

– Финей, Финей! Где мои внуки? Финей поднял свои испуганные глаза. За снежной завесой он разглядел на колеснице рядом с Царицей Вьюг грозный образ ее супруга, Горного Царя.

– Финей, Финей! Где твои сыновья, мои внуки?

Финей потупил глаза.