Кроме того, существовали гораздо более гибкие хадисы. Правя неверующими, мусульмане вспоминали, что Мухаммад сказал: «Если они обратятся в ислам – хорошо, если нет – останутся (в прежней вере); ислам воистину широк»³². Этот же человек якобы говорил: «Мне приказано сражаться со всеми людьми, пока они не скажут «нет Бога кроме Аллаха».

В некоторых случаях между этими утверждениями нет противоречия. Такие подданные, как иудеи, на самом деле верили, что нет бога, кроме Бога, хотя и не обращались в ислам. То же самое относилось к христианам (несмотря на то что их монотеизм выглядел несколько подозрительно ввиду божественности Иисуса). Завоевание больших христианских территорий Сирии и Египта, таким образом, почти не потребовало внесения поправок в учение. «Людям Писания» было позволено исповедовать свою веру.

А что же с завоеванием персидских земель? Здесь толерантное отношение к местной вере, зороастризму, была проявлено творчески. Ведь у зороастрийцев отсутствовали писания, посвященные авраамическому богу, следовательно, их никак нельзя считать «людьми Писания». Нет, постойте: священные тексты, книга Авеста, у них все-таки была, значит, в каком-то смысле они могли считаться «людьми Писания», по крайней мере, «людьми неких писаний». Вывод: они тоже вправе рассчитывать на толерантное отношение!³³ Позднее, когда мусульмане в ходе завоеваний проникли глубоко в Азию, оказалось, что и там есть возможность распространить ту же идею – дань в обмен на толерантность – на буддистов и индуистов³⁴. А мусульманские правители в Африке решили, что и к политеистам можно проявить терпимость.

В итоге основной образ действий исламского государства был таким же, как у большинства древних империй: сначала покорить, затем обложить данью. А для упрощения сбора дани требовался мир по всей империи, будь то Pax Romana или Pax Islamica.

С течением веков исламская толерантность по отношению к христианам и иудеям (как и христианская толерантность по отношению к мусульманам и иудеям) претерпевала колебания. Когда в практику вошло добровольное обращение в ислам – иногда с целью избежать уплаты дани, иногда ради карьерных достижений, – численность христианского населения сократилась до таких пределов, что мусульмане больше не считали необходимым поддерживать с ним добрые отношения. Эти перемены, по-видимому, стали мотивацией для принятия ислама. Иудеи, менее склонные к обращению, хранили верность своей религии и порой подвергались преследованиям. Но в целом, как отмечал исследователь Клод Каэн, на протяжении веков ислам выказывал к иудеям большую терпимость, нежели христианская Европа³⁵.