В период пребывания в Мекке у Мухаммада было особенно много общего с Иисусом. Мухаммад возглавлял небольшую группу приверженцев и предупреждал о приближении Судного дня. Но его не услышали, поэтому он начал действовать по примеру Второисайи. Страдая в унизительном изгнании, Второисайя мечтал о том дне, когда народы, угнетавшие его народ, склонятся перед возрожденным Израилем и его Богом. Мухаммад же представлял себе, как его нынешние гонители получат по заслугам, а его вера в единственного истинного Бога будет всецело оправданна. В красочных подробностях он вновь и вновь воображал, каким будет Судный день.

Затем Мухаммад некоторое время в духе Моисея вел своих недовольных последователей к земле обетованной, городу Медине. В Медине он стал похож на апостола Павла. Павел пытался убедить представителей авраамической религии, иудеев, что его ветвь авраамической веры, в сущности, точно такая же, хоть и обладает несколькими отличительными особенностями. Мухаммад поступал так же по отношению к приверженцам авраамических религий тех времен, к группе, которая стараниями Павла, добившегося неоднозначного успеха, теперь включала и иудеев, и христиан. Мухаммад преуспел немногим больше Павла; в основном ряды его последователей пополняли язычники.

Однако между Мухаммадом и Павлом есть существенное различие. Павел действовал только за пределами официальной политической власти и не имел возможности делать выбор в этом вопросе. Его зарождающейся церкви приходилось довольствоваться положением неправительственной организации. Мухаммад, напротив, стремился участвовать в работе муниципальных органов и преуспел в этом, взяв под контроль Медину.

После этого Мухаммад утратил сходство с Павлом и стал напоминать царя Иосию, человека, который вел древних израильтян по пути к монотеизму и в то же время сосредоточивал в своих руках власть. Для Мухаммада, как и для Иосии, требуемое поклонение только одному Богу было неразрывно связано и почти идентично политическому повиновению, к которому он стремился. И как Иосия, Мухаммад хотел раздвинуть границы этого повиновения, в случае необходимости – путем завоеваний.

Это и есть Мухаммад: олицетворенное резюме некоторых важных моментов авраамической истории, не обязательно в хронологическом порядке. Если первичный тезис этой книги верен, если тон Писанию задают обстоятельства его создания, тогда можно ожидать, что пестрое прошлое Мухаммада обеспечило Писанию наследие, которое с трудом поддается обобщениям. Если последние несколько глав и доказывают что-либо, то, скорее, всего именно это.