Если некто, с одной стороны, в полной мере осведомлен о том, что эти писания сочинялись людьми и что авторы оставили в своих произведениях оттиск их собственного литературного гения, то этот некто, с другой стороны, равно так же признаёт в них уникальное божественное свойство, различным образом подтвержденное священными текстами и по-разному объясняемое богословами на протяжении истории [7].
Если некто, с одной стороны, в полной мере осведомлен о том, что эти писания сочинялись людьми и что авторы оставили в своих произведениях оттиск их собственного литературного гения, то этот некто, с другой стороны, равно так же признаёт в них уникальное божественное свойство, различным образом подтвержденное священными текстами и по-разному объясняемое богословами на протяжении истории [7].
Поражает фраза, в которой авторы уверяют: «Типичный пример подобного – Евангелие от Иоанна, где каждое слово, как говорят, являет собой стиль Иоанна и в то же время верно передает то, что говорил Иисус» [8]. Как, ради всего святого, может каждое слово сделать и то и другое? (И вот эта неловкая ремарка «как говорят, являет собой»… Неужели Комиссия решила дистанцироваться от утверждения?)
Это становится примером второго парадокса: того, сколь трудно поддержать возвышенную доктрину вдохновенности священных текстов, если некто также осведомлен о том, что Библия – это в основе своей документ, созданный людьми. Авторы «Вдохновения и истинности» не хотят сказать, будто Бог просто захватил власть над авторами, подавил их и велел им, словно простым писцам, фиксировать под диктовку Его собственные слова. Кстати, были и такие теории: в XVII веке богослов-лютеранин Иоганн Андреас Квенштедт (1617–1688) утверждал, что авторы библейских текстов представляли собой «лишь перо и чернильницу», – все слова диктовал им Бог:
Дух Святой не только вдохновлял пророков и апостолов, внушая им и содержание, и смысл, заключенный в Писании, или же значение слов, чтобы они могли по собственной свободной воле облекать эти мысли и выражать их в своем стиле и своими словами – но поистине Дух Святой добавлял, вдохновлял и диктовал и сами слова, и все до единого термины [9].
Дух Святой не только вдохновлял пророков и апостолов, внушая им и содержание, и смысл, заключенный в Писании, или же значение слов, чтобы они могли по собственной свободной воле облекать эти мысли и выражать их в своем стиле и своими словами – но поистине Дух Святой добавлял, вдохновлял и диктовал и сами слова, и все до единого термины [9].
Переводчики Библии короля Якова приняли похожую теорию. Сказав о Священном Писании как об «источнике чистейшей воды, текущем в жизнь вечную», они продолжают: