Видом сей непобедимый подвижник Христов был таков (я должен и об этом сказать тебе, раб Христов; быв его современником, я, недостойный, хорошо знал его). Он был согбен и сухощав. Волосы росли только на губе, да еще на конце подбородка было их немного; от чрезмерных трудов подвижнических даже на бороде не росли у него волосы.

Однажды впал я в великую тоску и, пришедши к сему святому, сказал ему: «Авва Макарий! Что мне делать? Смущают меня помыслы, говоря мне: ты ничего не делаешь здесь, ступай отселе». Святой отец отвечал мне: «Скажи твоим помыслам: для Христа я стерегу стены».

Из множества великих чудес и подвигов славного и доблестного Макария только сии описал я тебе, христолюбивый и любознательный раб Божий!

Дивный муж сей рассказывал нам еще вот какое чудо: «Во время преподания Таин Христовых (он был пресвитер) я никогда сам не подавал приношения Марку Подвижнику[6], но замечал, что с жертвенника брал оное Ангел и подавал ему; впрочем, я видел только кисть руки, подающей ему Причастие»[7].

ПРЕПОДОБНЫЙ ПАФНУТИЙ

ПРЕПОДОБНЫЙ ПАФНУТИЙ

1

1

В лике святых, как чистейшие звезды сиявших в ночи мира сего, наподобие великого светила блистал светлостию знания святой Пафнутий.

Он был пресвитером в нашем собрании, то есть том, которое находилось в Скитской пустыне.

Пребывая здесь, он до последних лет не переменял той келлии, в которой поселился вначале, хотя она отстояла от церкви тысяч на пять шагов; обремененный летами, он не тяготился тем, что на такое расстояние приходил к церкви каждый субботний и воскресный день, и, не желая возвращаться оттуда праздным, возлагал на рамена свои сосуд воды, которою надлежало пользоваться во всю неделю, и приносил к келлии. Перешедши даже за девяносто лет, сего не допускал он делать для себя юнейшим.

В юности своей он с таким усердием предался правилам общежития, что в короткое время, какое пробыл на них, стяжал сокровище послушания и обогатился познанием всех добродетелей.

Когда же, через умерщвление своих желаний под наукой смирения и покорности, он погасил в себе страсти и преуспел во всяких добродетелях, какие требуются и уставом монашеским, и учением святых отцов, то, воспламенившись желанием высшего совершенства, поспешил проникнуть в сокровеннейшие места пустыни, чтобы здесь, без всякого развлечения общением с людьми, беспрепятственнее прилепиться к Господу, с Коим пребывать нераздельно жаждал он, находясь среди множества братий.

Здесь опять, по рвению и любви к непрестанному Божественному созерцанию, он с такой заботливостью избегал взора других, что в этом превзошел всех отшельников; для сего приходил в дальние пустынные места и укрывался от них долгое время, так что самые отшельники с трудом и очень редко видели его. И нельзя было не верить, что он наслаждается там каждодневно сообществом Ангелов.