Хранишь ты, — лишь форма одна,

Что истинно — вечно, свободно и живо!

Иди!

И исчезла она.

Затем появился ещё соблазнитель,

То Кама, царь всяких страстей,

Царь мира и даже богов повелитель,

Лукавый и хитрый, как змей.

Смеясь, подошёл он к подножию древа,

Скрывая свой лук за спиной,

Увитый живыми цветами, а слева

Стрел полный колчан вырезной.

То были желаний смертельные стрелы.

На каждой стреле трепетал

С пятью язычками, беспечный и смелый,

Огонь наподобие жал.

С ним вместе в священное уединенье,

Как девственных призраков рой,

Сорвались в лучах золотистых виденья,