Получив на производстве травму и оставшись без руки, Майский на протяжении еще нескольких лет трудился на севере, желая наработать для себя пенсионный возраст и приватизировать выделенную в советское время квартиру. Когда же он, наконец, перебрался в Я-ск, ему только-только перевалило за тридцать, у него была собственная квартира, хорошая пенсия и сильное желание попытаться хоть сейчас устроить свою личную жизнь. Но тут он столкнулся с неожиданными трудностями.

Очень скоро Майский понял, что девушки уже не жаждали, как прежде заводить с ним знакомство, а скорее даже и совсем наоборот. В первое время он предпринимал множество попыток, но ни одна из них не заканчивалась успехом. И если поначалу женщины могли вести себя с ним довольно приветливо, болтать и даже кокетничать, то когда выяснялось, что у него не было одной руки, их отношение менялось самым кардинальным образом. Проявляться это могло по-разному: некоторые смущались до такой степени, что не могли больше ни поднять глаза, ни о чем-либо толком говорить, некоторые всерьез пугались и начинали беспокойно оправдываться, а иные могли даже выказать по отношению к нему явную и ничем не прикрытую неприязнь. Но, несмотря на такое множество эмоциональных реакций, дальнейшее намерение у всех было неизменным и заключалось в том, чтобы как можно скорее отделаться от приставшего инвалида.

В результате, после длинной серии бесплодных попыток завязать знакомство, Майского стали обуревать серьезные комплексы по поводу своего недостатка и, желая лучше скрыть его, он решил постоянно носить костюм с пиджаком. Но и теперь дело никогда не доходило до свидания и в отчаянье его порой стали посещать мысли, что причиной неудач является вовсе и не физический изъян, а это внутри в душе у него что-то надломилось после произошедшего несчастного случая и что тот, прежний Майский, наверняка бы и с одной рукой смог заинтересовать женщину.

Он впал в сильную депрессию. Видеть эмоции девушек, когда они неожиданно узнавали, что у собеседника отсутствует кисть на левой руке, наблюдать их внезапную и оттого очень яркую реакцию было для Майского настоящей пыткой. В такие моменты он ощущал сильнейшее моральное опустошение, каждый раз снова и снова понимая свое несоответствие их представлениям, всецело осознавая собственную ущербность. Все это доставляло ему непереносимые душевные муки, и вскоре Майский неосознанно выработал модель поведения, которая помогла ему исключить риск возникновения подобных ситуаций. Он не только вовсе перестал знакомиться с женщинами, но теперь буквально сторонился слабого пола, так что если вдруг на улице к нему обращалась с вопросом симпатичная девушка или случалось, например, оказаться с таковой в автобусе на соседнем сидении, он обязательно делал недовольную гримасу, хмурился и отворачивался. Подсознание заставляло его вести себя с женщинами нарочито грубо и неприветливо, чтобы ни у них, ни у него самого не возникало даже малейшего шанса на знакомство, которое — он знал наверняка по опыту — неизбежно принесло бы ему вскоре только боль и разочарование.