— Катя, что ты делаешь здесь одна? А если бы я не оказался рядом? Если бы этот кретин начал распускать руки? Я не понимаю, куда смотрит твой жених! — Андрей эмоционально отчитывал Катю, иногда морщась от боли, всякий раз, когда девушка прикасалась салфеткой к кровоточащей брови. Но его пламенная речь носила лишь воспитательный характер. Внутри Жданов ликовал. Ведь судьба, светлые или тёмные ее силы, или чье-то провидение вновь столкнули их в одном месте. Он был чертовски этому рад. Судя по Кате, она тоже обрадовалась случайной встрече. Она мило улыбалась и нежно, едва касаясь раны заботливо оказывала Андрею первую помощь.

Внутри Катерины всё переворачивалось от восхищения и восторга. За нее только что дрались. Андрей, словно рыцарь, бросился защищать ее честь. Да, он рыцарь — смелый и благородный. Она чувствовала, как он за нее беспокоился, с какой тревогой в голосе ругал ее сейчас, но его укоры вызывали в девушке такое умиление, что она не могла сдержать улыбки.

— Андрей, как ты здесь оказался? — Пушкарёва спросила первое, что пришло ей в голову. Детская эйфория не покидала ее, а на лице продолжала цвести растерянная улыбка.

— Я приехал сюда с другом посидеть в баре. Я взрослый мужчина. А ты как здесь оказалась, да ещё и одна? — продолжал возмущаться Жданов.

— Я приехала сюда с Машей. Она уговорила меня. Я не хотела ехать, но она сказала, что девочки тоже пойдут, что мы устроим девичник. Но Таня не смогла, Шура с Амурой еще не приехали, а Маша познакомилась с каким-то парнем и умчалась в неизвестном направлении. Я осталась за столиком одна, не понимая, ждать ли мне девчонок или уезжать домой. А еще Маша выпросила ключи от моей машины.

— Всё ясно, Катерина Валерьевна. Придётся мне доложить об этом инциденте вашему отцу. Пусть проведёт с вами разъяснительную беседу, — Андрей говорил уже мягким шутливым голосом, не сводя с Кати глаз.

— Мой папа и так посадит меня на гауптвахту, если узнает, что я здесь была. Андрей, мне так не хочется ехать домой… — Грустно произнесла девушка, глубоко вздохнув. Сколько она себя помнила, она вечно просиживала дома за уроками все дни и вечера. Сначала школа, потом университет, стажировка в чужой стране, где она хоть и обрела приятелей, но все равно не могла похвастаться большим количеством времени, чтобы хватало на развлечения. И вот она — свобода. Наконец, она дипломированный специалист, экономист высшей квалификации, ей бы жить активной жизнью, применять свои знания на деле, но отец категорически не видел ее в управлении фирмой. Он видел ее исключительно верной супругой Воропаева и добродетельной матерью его внуков. Катя же дошла до точки кипения. В ней зрел внутренний протест, который вот-вот должен был вылиться в разрушительный бунт.