Гокудера кивает, понимая, что им действительно лучше не показывать свои лица.

— Тсуна… А если это как-то связано с мафией? — и Хару, и Кёя, вздрагивают, при этом оборачиваясь к юношам.

— Тогда тем более. Сомневаюсь, что наши имена не были известны после катастрофы. Сначала мы выигрываем Битву Колец, и про нас узнают все кому не лень, а потом мы гибнем. Для Вонголы это точно была большая потеря, поэтому будет прекрасно, если про нас вообще никто не узнает.

Ребята кивают, соглашаясь со словами неба. Если вдруг в этом всём будет замешена мафия и хоть кто-то из неё узнает про них, добром это точно не кончится.

— Мы приземлились… — тихо произносит ураган.

— Иди, Хаято-кун, собирайся, мы за всем проследим и как раз разберёмся с блокировкой выхода, — негромко говорит девушка, беспокойным взглядом провожая юношу до двери.

***

Хаято недовольно поправляет чёрную маску на лице, которая, по сути, представляет собой кусок чёрной ткани и выдыхает. Они так нарядились, что на них точно будут пялиться. Хотя бы, потому что они полностью в чёрном. Кен и Чикуса стоят рядом, так же с недовольством поправляя на себе этот маскарад. Но у них нет другого выбора в плане одежды, поэтому придётся довольствоваться этим. Выход давно открыт, но собраться с силами они никак не могут.

— Тсуна попросил долго не задерживаться, — ребята вздрагивают, когда к ним подходит Такеши с катаной в руке.

— Ты будешь на входе стоять? — спрашивает Хаято, нервно выдыхая. Дождь лишь кивает, показывая во второй руке кусок чёрной ткани. Так на всякий случай.

Ураган хмурится и быстро сходит по трапу на какой-то металл. Им удалось посадить корабль далеко от остальной площади, но его все равно не покидает страх. Но с другой стороны, они не смогут больше никак узнать, о том, что происходит в мире.

— Эй, Хаято! — негромко зовёт его Кен, подходя ближе. — Я подумал, что если что-то случится, я смогу со своей скоростью быстро осмотреть местность.

Гокудера уже прилично отойдя от корабля, оглядывает то место, где они находятся и хмурится. Они приземлились на тёмном участке площади, которая хоть как-то освещается сферами. Но, что дальше за ней, не разобрать. Темнота неимоверная. Только прямо виднеются постройки, и что-то похожее на большие серые палатки.

— Я думаю, что сначала так и надо поступить… — негромко произносит юноша и тут же недовольно цокает, говоря уже на другом языке. — Кен, Чикуса, сейчас только итальянский, пусть уж лучше будет он, чем японский.

Юноши кивают, а Кен посильнее затянув ткань на лице, срывается с места, что уже через секунду его не видно.