Во-первых, не выходил из головы дом, где на попечении соседки осталась ее пятилетняя дочка Наташка. Марина не могла отвезти ее к родителям за город, потому что те на праздники сами уехали. Теперь, конечно, немного мучила совесть перед Наташкой — может быть, ей, Марине, не нужно было сюда приходить, может быть, нужно было остаться дома? И мысленно она сейчас даже разговаривала с Наташкой, объясняла, оправдывалась, а та хотя и соглашалась в ее, Марининых, мыслях со всем, все понимала, качая своей хорошенькой кудрявой головкой — «Я понимаю, мама, конечно, мамочка», — однако было в ее карих лукавых глазках что-то такое, отчего Марина вновь и вновь повторяла свои объяснения. И несмотря на этот, такой хороший, такой взаимоубедительный разговор, вдруг вырвалось совсем не к месту другое — укоряющее, трагически обиженное лицо Наташки, и она говорила печально: «Мамочка, значит, мы не поедем с тобой сегодня в лес, не поедем? А помнишь, ты обещала, что мы на праздник поедем в лес, помнишь?» И Марина с новым пылом, не давая себе расчувствоваться, вновь и вновь убеждала ее, что да, конечно, они обязательно поедут в лес, но только после — «мамочке ведь тоже нужно встретиться со своими подругами, ведь тоже. У тебя же ведь был праздник в детском саду, был, правда? Ну вот, а теперь у мамочки праздник будет, хорошо?» И Наташкино личико становилось серьезным по-взрослому, и она кивала головкой: «Конечно, мама, я понимаю, мамочка». И все же Марину что-то мучило.

Марина у Вали никогда не бывала, к тому же интересно было, какие люди здесь соберутся на праздник. Правда, Борис, с которым она встречалась последнее время, не захотел быть здесь с ней вместе — сказал, что собирается отмечать в кругу семьи, а ее, Марину, почему-то в круг этот не пригласил. Наверняка же у него там сейчас тоже компания собралась…

И еще мелькал далекий город Новосибирск, где живет сейчас с новой женой ее прошлый муж. Она было уже по-настоящему забыла о нем, но вот как раз перед праздником, позавчера, пришло поздравительное, неожиданно ласковое письмо. Что это должно значить?..

Не прошло и часа, а Лариса успела уже раз двадцать незаметно чмокнуть Геннадия в щеку, а вслед за тем даже вывела его в прихожую, в уголок потемнее и облепила всем своим телом, не давая вздохнуть.

— Я соскучилась по тебе, Ген, — сказала она.

И лишь только она это сказала, в прихожей, как раз над тем местом, где они стояли, раздался звонок.

Дверь открыли. Это оказались еще двое участников — пятая пара. Русоволосый маленький Виктор — «Ты будешь у нас Виктор-2», тут же окрестил его Александр Сергеевич, — и двадцатилетняя бойкая ярко накрашенная длинноволосая девушка с ним: его супруга, Майя, бывшая самая лучшая подруга хозяйки дома, Вали.