— Наши люди ведут наблюдение за Адриан-сквер, за городскими и загородными домами его брата, за его клубом, банком, портным, за Старым дворцом, его собственными номерами в «Каракалле»…

— В «Каракалле»? — переспросил Фелпс. — У него там номера?

— Да, — ответил Аспич.

— Но это отвратительно.

— Ну… не слишком пристойно.

— До чего это гадко, — гнул свое Фелпс, — до чего мерзко…

— Как и человек, о котором идет речь… — заметил Аспич.

Деревянный стул ударил полковника по ногам, но Чань, швыряя его одной рукой из-под стола, постарался сделать так, чтобы стул не отскочил в сторону миссис Марчмур. Аспич упал, вскрикнув от потрясения и боли, а когда попытался схватить саблю, Чань наступил на клинок. И опять Фелпс оказался слишком медленным: когда он поднял револьвер, Чань уже прикрывался Аспичем, взяв его за воротник.

Миссис Марчмур не шелохнулась.

— Приструните вашего человека, — прорычал Чань, — пока ему не пришла в голову какая-нибудь мыслишка!

Фелпс наклонился и рухнул, как рассыпанная стопка посуды, лицо его сделалось пустым. Тело Аспича обмякло, так что Чань мог рассчитывать на его молчание и сотрудничество.

— У меня есть другие, — прошептала миссис Марчмур. — Они повсюду в доме. Бежать вы не сможете, даже не думайте.

— Кого бы вы ни позвали, они найдут только груду стекла.

— Я могу приказать Фелпсу пристрелить вас.

— Попробуйте.

Он подхватил саблю Аспича и почувствовал отчаянное метание мыслей женщины. Два шага — и Чань схватил ее за голову.

— Если бы я решил покончить с вами, Маргарет, то бросил бы стул не в полковника.

Стеклянная плоть внушала не больше чувств, чем мрамор, а может, и меньше, ведь поверхностью мрамора хотя бы можно восхищаться. Взгляд Чаня проник внутрь на глубину, которую он не в силах был определить, в бездонный бурлящий колодец.

— Конечно, Кардинал… вдруг мы сможем помочь друг другу… наверное, вам столько всего хочется узнать…