– Значит, ты теперь главный, третий гроссмейстер Франц.

– Возможно, кто-то смог выжить и убежать, – уверенно возразил настоятель, – Магистру это под силу.

Тут голос подал обречённый Вирюсвач:

– Брось, Франц. Ты сам всё видишь. Столько пушек не оставят шанса никому. Восьмая Резиденция больше не убежище…

– Она – могила! – глухо, но твёрдо и непререкаемо просипел Лоренталь.

Глядя, как крупнокалиберные снаряды прошивают стены, как крыша обрушивается, лишаясь опоры, как камень разлетается в пыль, а великую некогда обитель равняют с землёй меткими попаданиями, сложно разделять святую веру в лучшее любимого настоятеля. Тот и сам особо не верит, а лишь хочет наполнить верой наши сердца. Отчаяние – тот клинок, что добьёт Орден, никакому иному не сломить наше братство.

– Вероятно, вы правы, – пошёл на попятную Франц, – До момента подтверждения обратного я становлюсь во главе Ордена.

– И что же нам теперь делать, главный? – ехидно спросил Картер и пустил изо рта мерзко пахнущий сигаретный дым.

Франц ответа на этот вопрос не знал, да и кто бы мог знать. Новость о гибели большей части иоаннитов должна срубить на месте любого вплоть до магистра и заставить в бессилии и обречённости простоять на коленях целые сутки. А тут от Франца, который больше других переживает гибель наших братьев, требуют дать ответ на самый сложный для нас вопрос.

– Отправимся в Девятую Резиденцию. Там и решим, как поступить дальше.

– До Девятой Резиденции двести сорок миль, – повёл носом Картер.

– Идти нам больше некуда, – твёрдо отрезал Франц.

– И чем ты планируешь заниматься в малом убежище? – Картер с вызовом подался вперёд.

Франц сурово оглядел нескладного паренька. Настоятелю отлично известна особенность иоаннита вызывающе себя вести и перечить во всём старшим. Сейчас Картер просто показательно выражает неуважение Францу. Ему можно: по правилам, все в Ордене равны.

– Будем собирать силы, – нахмурился на наглеца Франц, – Учить новых кандидатов.

– Ты и этого научить не можешь! – брезгливо ткнул в мою сторону дымной сигаретой Картер.

Признаться, меня он разозлил:

– Меня зовут Август! – прошипел я сквозь зубы.

– А меня – Картер, недоучка!

Я был готов вырвать его поганые губы, чтобы возможность курить у подонка пропала навсегда. Но мой первый же шаг дал сигнал настоятелю Францу встать между нами и предотвратить мордобой.