— Он мой! — прорычал я, неосознанным движением выхватывая нож.
— Он мой! — прорычал я, неосознанным движением выхватывая нож.
— Ирвин-Ирвин, — качая головой, со вздохом произносит женщина стоящая рядом со мной. — Ты так ничего и не понял…
— Ирвин-Ирвин, — качая головой, со вздохом произносит женщина стоящая рядом со мной. — Ты так ничего и не понял…
В каменном зале прохладно и сыро, несмотря на жарко горящие дрова в очаге. На улице шумит сильный дождь.
В каменном зале прохладно и сыро, несмотря на жарко горящие дрова в очаге. На улице шумит сильный дождь.
— Ирвин сын Ибриса и Тайлы, можешь идти своей дорогой, — с незаметной усмешкой произносит вердикт старейшина.
— Ирвин сын Ибриса и Тайлы, можешь идти своей дорогой, — с незаметной усмешкой произносит вердикт старейшина.
Развернувшись, я вышел из зала. Больше меня ничего не связывало с родным кланом. Впрочем, он никогда и не был для меня родным. Они не приняли мою мать, да и меня тоже. Я так и остался для них полукровкой… сыном чужачки…
Развернувшись, я вышел из зала. Больше меня ничего не связывало с родным кланом. Впрочем, он никогда и не был для меня родным. Они не приняли мою мать, да и меня тоже. Я так и остался для них полукровкой… сыном чужачки…
Опять больно… сознание плывет…
— Доктор! Давление упало, пульс нитевидный!
— Срочно…! И два кубика…!
Темнота…
— Привет, — парень дружелюбно улыбается, вытирает о грязную штанину руку и протягивает её для рукопожатия. — Ты Ирвин? Я Альфред, твой стрелок и штурман. Очень приятно!
— Привет, — парень дружелюбно улыбается, вытирает о грязную штанину руку и протягивает её для рукопожатия. — Ты Ирвин? Я Альфред, твой стрелок и штурман. Очень приятно!
— Стрелять умеешь? — спрашиваю я.
— Стрелять умеешь? — спрашиваю я.