Финн не сводил глаз с Лэнгдона, задыхаясь от вновь переживаемых эмоций, однако отвел взгляд в сторону, увидев на лице мужчины слезы, которых тот совершенно не стеснялся.

Отряд двинулся дальше по тропинке, которая вывела их к заливу и затем свернула вдоль извилистого берега. Мальчишка рассказал о мельнице и запасах угля и том, что Нарбондо ест угольную пыль на завтрак, а потом о лорде Мургейте и женщине по имени Хелен, о доброте Джорджа и его смерти от рук Макфи и карлика Снида и, наконец, о внезапном появлении из туннеля Билла Кракена, благодаря чему Финну с Эдди и удалось сбежать. Сент-Ив слушал парнишку с изумлением и тревогой: Кракен застрелен — хотя, возможно, все еще жив, да поможет ему Господь, — а Эдди один-одинешенек в лесу, кишащем головорезами.

Обеспокоило его и то, что Нарбондо, судя по всему, ожидал нападения Кракена. Негодяй словно имел дар предвидения. А вот смерть Джорджа задела Лэнгдона за живое. Как же все-таки это несправедливо — если, конечно же, существует в мире такая вещь, как справедливость. Похоже, все-таки не существует. Джордж попытался искупить свои грехи, и за это его убили. Можно, впрочем, взглянуть и иначе: он навлек на себя насилие, но в конце жизни обрел милость Господню — или хотя бы просто облегчил свою совесть.

Вероятно, всем им воздастся на том свете, пока же, однако, предстояли дела на этом. Сент-Ив разглядел за деревьями «Тенистый дом» как раз в тот момент, когда на него указал Финн. И кругом было тихо-тихо — ни единого звука, сопряженного с деятельностью — абсолютно любой, а тем более с такой кипучей, какую они наблюдали из гондолы дирижабля. Лишь чайки кричали над заливом.

* * *

Тропинка вдоль берега залива — точнее говоря, это был край литорали[60], который с начинающимся приливом постепенно уходил под воду, — отлично просматривалась из старого навеса для лодок, скрытого среди деревьев. Оттуда-то Нарбондо и разглядывал в подзорную трубу компанию, движущуюся вдоль кромки воды.

Этот ужасный мальчишка все-таки жив — стало быть, Коржик, бросившийся за ним в погоню с полчаса назад, успеха не добился. А тот одинокий выстрел, весьма вероятно, оборвал его многообещающую карьеру — впрочем, по мнению Нарбондо, вполне своевременно, поскольку из-за собственных бесчинств Коржик потихоньку выживал из ума. В свое время он был довольно забавен, но раз его время прошло — что ж, туда ему и дорога.

Доктор заметил, что толстяк вооружен. И у Сент-Ива и его слуги наверняка имеются пистолеты, те самые, из которых они палили прошлой ночью. Назойливые все-таки типы — и опасные, этого не отнять. Да, он недооценил профессора, но на сей раз профессор недооценил его. Забавно было бы на прощание уничтожить дирижабль Сент-Ива — жаль только, времени на это нет.