— Может ветер… — предположил Мышкин. — Или… уборщица.

Петя посмотрел на него и тот сразу признал:

— Ну вообще, да, какой ветер. И уборщица в темноте вряд ли убирает.

— Если нас заметят, — начал было Петя, — то…

— Ничего не будет. Думаешь охранник побежит нас ловить? Делать ему нечего в такую бурю.

— Что будем делать?

Внутри больничного дворика ветер не так завывал и они слышали друг друга гораздо лучше.

— Ты забыл, — удивился Мышкин, — зачем мы сюда пришли?

По правде говоря, Петя думал, что это Мышкин уже забыл, зачем они сюда пришли. Но оказалось, что он все помнит и отступать не намерен.

Жалюзи снова шелохнулись. Петя схватил Мышкина за руку. Примерно посередине окна белые дрожащие полосы раздвинулись и меж них, точно призрачное видение, показалось лицо, смутно знакомое Петру и оттого еще более жуткое, будто мертвец явил свой лик непрошеным визитерам.

Петя отшатнулся, его ноги подогнулись, но Мышкин удержал его. В следующее мгновение он и сам попятился, схватившись за голову.

Не удержавшись, оба осели в снег и если бы белое лицо продолжало смотреть на них, скорее всего, Петя потерял бы сознание от страха — его желудок наполнился ледяным мраком, голова гудела, а в глазах пылали серебряные искры снежинок. Он готов был провалиться сквозь землю.

— Вот… черт! — медленно произнес Мышкин, даже не делая попыток подняться. Кажется, его тоже проняло. Какая-то неведомая сила прижала их к холодной земле, не давая возможности даже шевельнуться.

В этот момент в палате вспыхнул свет. Жалюзи задвинулись и с них тотчас гора упала.

— Валим отсюда, — прошептал Петя.

— Стой… стой, погоди, — Кирилл держал его за руку.

— Она… оно нас видело. Кто это? Ты успел…

— Может это она? — спросил Мышкин, потянув Петю в тень.

— Кто — она?

— Ну… эта… Саша.