Андрей включил громкую связь.

— Алеся, ты звонишь? — Раздался голос ди-джея. — Я тебя не слышу. Или кто-то из радиослушателей балуется? Короче, нет связи, друзья. Связь не работает. Ладно, я спрошу, что тут у Дэна стряслось и скоро продолжу трансляцию. Помните мою волну? Так… сейчас…

Андрей хотел сказать, что помнит и слушает Канзас прямо сейчас. Слышит эту чертову песню и понимает, что ни Дин ни Сэм не придут на помощь Боре. Никто ему не поможет.

Дверь открылась. Странно, что он не положил трубку, может быть, рассчитывал договорить после.

— Э… Дэн? — услышали они вопрос. — А что это с то…

Раздался удар, всхлип, ругательства. А после громкий звук разлетающегося вдребезги аппарата превратил весь ужас, что происходил на расстоянии двадцати с лишним километров в зловещую тишину.

Они посмотрели друг на друга.

Радио выдало заключительные аккорды и солист пропел слова, прозвучавшие как приговор: «Больше не поплачешь, друг, о своей нелегкой доле…»

Глава 40

Глава 40

1 ноября 2014 года

Два темно-синих невзрачных микроавтобуса марки Мерседес пересекли городскую черту еще затемно. Двадцать шесть человек, не считая двух водителей, начальника охраны НИИ Рената Газзаева, — он сидел рядом с водителем первого автобуса. На месте пассажира второго микроавтобуса замер начальник лаборатории Илья Лукин. Он был одет как и все остальные участники группы — в теплый лыжный костюм неброской расцветки.

Он чувствовал удовлетворение. По крайней мере, настолько, насколько это позволяло новое для него ощущение единения с чем-то высшим, несравнимо могущественным и грандиозным.

Вот как оно выглядит, — думал он, с безразличным спокойствием разглядывая облезлые силуэты деревьев, заснеженную дорогу, петлявшую между ними, серое мрачное небо и черных ворон, испуганно срывающихся с насиженных мест по мере продвижения машин.

Странное ощущение. Он видел эту картину по дороге на работу и назад уже много раз, — сотни, если не тысячи. Но сегодня он смотрел на все это совсем другими глазами. Чужая, враждебная природа, окружение, которые теперь не вызывало в нем совершенно никаких чувств кроме одного — он должен вырваться за пределы этого города и захватить весь мир, поработить и уничтожить все живое, все, до чего можно будет достать. Любыми способами. Ничто ему не помешает осуществить планы. Разве что… небольшое недоразумение, досадная мелочь… этот Лосев…

Его мозг работал четко и ясно. Он ощущал каждого сидящего в автобусе как часть себя и себя как часть целого, неизмеримо более древнего и опасного, нежели та оболочка, которую удалось подчинить своим целям.