Она сняла одну из массивных золотых сережек и поднесла трубку к уху.

— Я ничего об этом не знала.

— Там, в погребе, Майкл рассказал мне одну интересную вещь.

Ее рука зависла над кнопками, хотя номер она уже набрала.

— Он уже знал, что умрет. Он был абсолютно уверен, что умрет, и ему захотелось мне кое-что сказать.

Лидии опустила трубку на плечо, и телефонный шнур ударил по металлическому столику.

— Майкл сказал, что это он убил Мэри Элис и что вы знали об этом. Он сказал, что это была ваша идея — засадить в тюрьму меня. Он сказал, что вы с самого начала спланировали все это. — Он подмигнул ей. — Предсмертные признания нельзя считать слухами, верно? Тем более, если человек точно знал, что умирает.

Ее костлявая рука сжала телефонную трубку.

— Никто тебе не поверит!

— Помните копа, которого он захватил? Женщину, которую Майкл похитил и избил до полусмерти, которую собирался изнасиловать и убить? — Он понизил голос, словно сообщал ей какой-то секрет. — Она тоже слышала, как он это сказал.

Столик покачнулся и ударился о стену, когда Лидия оперлась на него. Глаза ее горели ненавистью.

— Как вы думаете, — спросил Джон, — к кому прислушается прокурор, когда будет принимать решение, выдвигать ли против вас обвинения в препятствовании отправлению правосудия, неправомерном лишении свободы и тайном сговоре?

В трубке зашумело, и механический голос посоветовал Лидии, если она хочет позвонить, положить трубку и попробовать еще раз.

— Прокурор придет к нам, — продолжал Джон. — Он спросит меня и Джойс, хотим ли мы выдвинуть против вас обвинения или оставим все так, как есть. — В трубке слышались короткие гудки, эхом разносившиеся в гулком большом зале. — Позвольте сообщить вам одну вещь, которая пришла мне в голову: Майкл был хищником, а вы его привратником. Вы были человеком, который знал, кто он такой на самом деле, тем не менее разрешили ему разгуливать на свободе.

— Нет…

— Тогда вперед! — бросил Джон. — Набирайте номер. Звоните.

Лидия в упор смотрела на него, ноздри ее раздулись, в глазах стояли слезы ярости. Он как будто читал ее мысли: ее острый юридический ум прорабатывал разные точки зрения, рассматривал все возможные варианты. Где-то в доме, в этой ухоженной белой тюрьме, забили часы. Джон молча считал удары, дожидаясь своего часа.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Хорошо.

Джон понимал, что Лидия имеет в виду, но он хотел услышать, как она произнесет это, хотел заставить ее сказать это вслух.

— Что хорошо?