Потом Таша вернулась домой. Тенью слонялась от комнаты до туалета и кухни, возвращалась обратно и утыкалась в бумагу. Рисовала, целыми днями шарилась в интернете. Даже завела парочку друзей по сети, но в итоге общение сошло на нет, толком не начавшись. Каким-то чудом умудрялась иногда продавать свои арты, а вырученные деньги тратила на краски. Потом смогла наскрести на графический планшет — дело пошло в гору. Таша забылась в творчестве, редко выходила из дома, а в перерывах между работами без особого энтузиазма грызла гранит науки. Дарья Павловна за всё это время постарела будто лет на десять, похудела и часто плакала. Таша её понимала и себя откровенно стыдилась.

Однажды она едва ли не впервые спустилась в метро. Пропустила уже один поезд, глядела на рельсы и не понимала, как и зачем ей жить дальше. Мысль о самоубийстве поселилась в ней ещё давно, даже до смерти учителя, а теперь укоренялась всё больше. 

Из туннеля повеяло прохладой, сквозняком. Таша сглотнула, сжав лямку рюкзака, и потопталась на месте. Всё же так просто. Один шаг, потом сильный удар и пустота. Её больше не будет, этих чувств и этой боли тоже — никогда. И лицо учителя она наконец-то забудет — оно никак не шло из головы с этой грубой щетиной и морщинкой между бровей, когда мужчина хмурился.

— Прыгай.

Ташка вздрогнула, резко повернула голову. Рядом с ней остановилась девушка старше её с красными волосами. Красивая, но выглядела как начинающая шлюха — джинсы в обтяжку стройных ног, дранная на животе майка, клетчатая рубашка поверх. Серые, ярко подведенные глаза сквозили безразличием. Красные волосы покрывала чёрная шапочка на манер хипстерской. Таша даже удивилась — лето на дворе.

— Как ты...

— У тебя всё на лице написано, — сказала девушка. — Поезд приедет через минуты полторы примерно. Почему, если не секрет? 

— Много чего, — Ташка повернулась обратно и смотрела прямо перед собой, в плитку на стене. — Жить больше не хочется. 

— Слушай, подруга, ты на героине сидела? 

— Нет.

— Повезло тебе, — тоскливо вздохнула шлюшка. — Ну, давай, я с тобой — за компанию, если не против. 

Таша быстро зыркнула на неё.

— Что? — аккуратные брови поползли вверх. — Мне тоже жизнь не мила, знаешь ли. Так что давай, давай. Только затупить не смей.

— Не-а, — Таша решительно замотала головой и сделала шаг назад. — Не надо. Тебе-то зачем? Всё ещё образуется, а с наркотиков слезть можно. 

— А теперь скажи то же самое себе.

Таша непонимающе на неё взглянула, стараясь осмыслить сказанное. А её-то наркота каким боком касается? Никогда в жизни не курила даже травку, хотя предлагали — только сигареты иногда, пока бабушка не видит. Признаваться в зарождающейся зависимости было страшно и, опять же, стыдно. Сплошное разочарование.