Проклиная себя за без толку потраченное время, майор сел за руль, развернул «семерку» на совершенно пустой улочке имени героя восстания 1905 года Литви-на-Седого, а никакого, конечно, не лейтенанта Серова, как казалось ветреной Лене, отвергнувшей ухаживания неуловимого Костика.

Впрочем, тишина, царившая вокруг, оказалась на деле обманчивой, первый же перекресток преподнес сюрприз. Одному Богу или, может быть, дьяволу было известно, каким образом Богданову удалось не столкнуться со сверкающим болотного цвета боками красавцем джипом. Водитель иномарки тоже понервничал, так как, резко затормозив, остановил машину неподалеку от «жигулей» майора. Виноват, конечно, был прежде всего последний: ему полагалось пропустить джип, хотя и его водителю тоже не стоило бы гнать со скоростью сто двадцать километров в час по довольно коварной дороге.

Не успел Валентин прийти в себя, как дверцы джипа распахнулись и прямо к «семерке» направились трое столь же решительного, сколь и внушительного вида мальчиков.

— Так, мужик, — сказал один из близнецов-тройняшек, каковыми парни на деле, конечно, не являлись, однако черты индивидуальности у них были, если можно так выразиться, сильно унифицированными. — Давай бабки.

— Сколько? — поинтересовался любопытный Богданов, который ожидал, что ему сейчас с ходу попытаются заехать по физиономии. Что-то помешало «юношам» поступить таким образом.

— Двести грина! — не терпящим возражения тоном заявил все тот же «брат». Он стоял в центре и чуть впереди, отчего мальчики напоминали удалую тройку-птицу.

Богданов скорчил виноватую физиономию.

— Да вы что, ребята? Бутылку, — он качнул головой в направлении находившегося у него за спиной киоска, — могу купить, любую, виноват, так чего уж там…

— Ты не понял, мужик, двести гри…

— В городе езда со скоростью свыше шестидесяти килом…

— Четыреста!

— Ладно, парни, примите мои извинения, я поехал… — Валентин сделал вид, что хочет сесть в машину, от которой он предусмотрительно отошел на три-четыре шага, оставив дверцу открытой. На какое-то мгновение майор превратил себя в великолепную мишень для сокрушительного удара, который и был нанесен «правым пристяжным». Подлый выпад имел целью затылок Валентина и должен был уложить его на асфальт, где «тройке» осталось бы только добить глупого лоха.

Однако именно такого удара Богданов ждал и к нему готовился, а потому в результате нехитрых телодвижений майора «правый пристяжной» вспахал носом асфальт возле процентовской «семерки».

«Коренник» атаковал немедленно и стремительно; он ставил на мощь мускулов, на массу, на силу удара, а его менее спортивный противник, вынужденный беречь силы, использовал прием айкидо, благодаря которому вся энергия «коренного» обернулась против него самого. Нападавший рухнул навзничь. «Левый» выхватил пушку, но едва успел щелкнуть затвор, как майор выбил пистолет из рук парня точным ударом ноги.