Загребельная тяжело оперлась на стол.

Крахмальников встал.

— Яша, уйди сам, — посоветовал он.

Москва

Москва

Едва вернувшись, Альберт Захаров и Антон Балашов уселись писать репортаж для ночного эфира. Антон выглядел совсем неважно: разбитая губа, выбитые зубы, синяк под глазом, распухшее ухо. К тому же дикая головная боль.

— У тебя сотрясение, — диагностировал Червинский, выслушав рассказ об избиении. — Ты зря мотаешься. Тебе лежать надо.

— Завтра ляжет, — ответил за Антона Захаров. — Сегодня выдаст сенсационный номер, а завтра — на больничный.

Заглянул Крахмальников. Он искал Аллу, ему сказали, что она где-то на студии.

— Леонид Александрович! — окликнул его Лобиков. — Ас вами что?

Крахмальников потрогал разбитую губу. Совсем об этом забыл.

— Упал.

— Вы же не видели! — вскочил Антон. — Посмотрите!

— А ты где пропадал? Из музея звонили.

— Он герой сегодня, Леонид Александрович, — вступился Альберт. — Самого Учителя брал.

— А Альберт мне помогал.

— Ну! Блок-бастер прямо! — захохотал Альберт. — Мне Гуровин велел разыскать Учителя, вот и…

— Какого учителя?

Крахмальникову прокрутили снятый Иваном Афанасьевичем материал.

— Да уж, денек сегодня. Сплошные сенсации.