Веревка неожиданно скользнула вниз; нижняя часть зеркальной панели внезапно поднялась вверх. Заходящее, но все еще достаточно яркое солнце, отразившись от ее поверхности, сверкнуло в глазах у Маккарти. От неожиданности палец на крючке непроизвольно дернулся. Раздался выстрел. Маккарти выругался и швырнул винтовку на пол. Он выбежал из двери черного хода на пять секунд раньше задуманного.

Пуля ударила в стойку зонтика, рассекла ее и рикошетом попала в тротуар. Кейт и Лютер упали на землю; отец инстинктивно прикрывал дочь. Несколькими секундами позже Сет Фрэнк и дюжина полицейских в форме с пистолетами в руках встали вокруг них полукругом, оглядывая все закоулки улицы.

– Оцепить весь район! – закричал Фрэнк сержанту, отдававшему приказы по рации.

Полицейские встали по улице цепью, машины без опознавательных знаков окружили кафе.

Рабочие в недоумении смотрели вниз, совершенно не подозревая, какую роль они невольно сыграли в событиях, происходящих на улице.

Лютера подняли, надели на него наручники и повели в холл общественного здания. Возбужденный Сет Фрэнк несколько секунд с удовлетворением разглядывал Лютера, а затем зачитал ему его права. Лютер смотрел на дочь. Сначала Кейт не могла заставить себя ответить ему взглядом, но потом решила, что уж этого-то он заслуживает. Его слова ранили ее больше, чем все, к чему она готовилась.

– Кейти, с тобой все в порядке?

Она кивнула и начала рыдать, и на этот раз, несмотря на то что крепко сжала пальцами горло, не смогла сдержать слез; обессиленная, она рухнула на пол.

Билл Бертон стоял в холле около дверей. Когда вбежал изумленный Коллин, взгляд Бертона грозил испепелить молодого агента. Затем Коллин прошептал что-то ему на ухо.

К своей чести, Бертон быстро понял суть происшедшего. Салливан нанял киллера. В действительности, старик сделал то, на что Бертон вероломно намеревался его настроить.

Хитрый миллиардер немного вырос в глазах Бертона.

Бертон подошел к Фрэнку.

Фрэнк посмотрел на него.

– Есть ли у вас соображения по поводу происшедшего?

– Возможно, – отозвался Бертон.

Он обернулся. Лютер и Бертон впервые взглянули друг на друга. У Лютера вновь всплыли воспоминания той ночи. Но он оставался спокойным и невозмутимым.

Бертон по достоинству оценил это спокойствие. Однако оно вызывало немало беспокойства. Уитни, очевидно, не слишком огорчен своим арестом. Его глаза сказали Бертону, человеку, который участвовал в тысячах арестов, когда взрослые люди обычно плачут, как дети, все, что он хотел знать. Уитни сам собирался идти в полицию. Бертон до конца не понимал зачем, да и не особенно стремился понять.