– Джек Грэм, Самьюэл.

– Она тебе понадобится, Джек, надеюсь, ты нагрузил ее свинцом?

– Как ты думаешь, Самьюэл? Моему парню зададут хорошую встряску?

– Спросил бы ты меня об этом два-три года назад, я бы ответил: ага, а как же иначе. Да, сэр. – Он посмотрел на уличное столпотворение. – А сейчас отвечаю: не знаю. Неважно, что это за суд: Верховный или транспортный. Все меняется. И не только суды. Все. Вещи и люди. Меняется весь этот чертов мир, а больше мне ничего не известно.

Они оба вновь выглянули в окно.

Дверь зала открылась, и вошла Кейт. Джек инстинктивно повернулся и посмотрел на нее. Сегодня на ней не было облачения, в котором она обычно присутствовала на заседаниях; она надела черную плиссированную юбку, сужающуюся к талии, где ее опоясывал тонкий черный ремень. Простая блуза была застегнута до самой шеи. Зачесанные назад волосы ниспадали на плечи. Ее щеки раскраснелись от мороза; на руке она несла сложенное пальто.

Они вдвоем сели за стол адвоката ответчика. Самьюэл незаметно исчез.

– Скоро начнется, Кейт.

– Я знаю.

– Послушай, Кейт, я уже говорил это по телефону, дело не в том, что он не хочет тебя видеть, он боится. Боится за тебя. Он любит тебя больше всего на свете.

– Джек, если он не заговорит, ты знаешь что произойдет.

– Может быть, но у меня есть несколько контрдоводов. Обвинение не так уж безупречно, как все, похоже, полагают.

– Откуда ты знаешь?

– Поверь мне. Ты видела президента?

– А как его можно было не увидеть? Это даже к лучшему: на меня никто и внимания не обратил.

– Безусловно, он сразу же завладевает всеобщим вниманием.

– Лютер уже здесь?

– Скоро привезут.

Кейт открыла свою сумочку и порылась в ней в поисках жевательной резинки. Джек улыбнулся и, отведя в сторону ее дрожащие пальцы, вынул для нее упаковку.

– Я могу, по крайней мере, поговорить с ним по телефону?