Больше не произнеся ни слова, Эдвина наблюдала за Кейт своими большими печальными глазами. Наконец, она пошевелилась. Изборожденная глубокими морщинами рука погладила колено Кейт.

– Лютер любил тебя, детка. Любил больше всего на свете.

– Я понимаю, что...

Эдвина медленно покачала головой.

– Он никогда не винил тебя в том, как ты относилась к нему. Более того, он говорил, что ты в этом абсолютно права.

– Он так и говорил?..

– Он гордился тобой, тем, что ты – юрист и всем прочим. Он часто повторял: “Моя дочь – юрист, и чертовски хороший юрист. Она заботится о справедливости, и она права, дьявольски права”.

У Кейт закружилась голова. На нее нахлынули чувства, к которым она в эти минуты была не готова. Она потерла затылок и выглянула в окно. Черный седан проехал по улице и исчез за углом. Она быстро взглянула на Эдвину.

– Миссис Брум, я благодарна вам за то, что вы мне это рассказали. Но я пришла сюда с определенной целью. Мне необходима ваша помощь.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Мой отец послал вам пакет.

– Да. И я отослала его мистеру Грэму, как меня и просил Лютер.

– Да, знаю. Джек получил его. Но он... у него отобрали этот пакет. Скажите, может, отец посылал вам что-нибудь еще? Нечто такое, что могло бы нам помочь?

В глазах у Эдвины больше не было грусти, теперь они смотрели внимательно и пристально. Она взглянула через плечо Кейт.

– Позади тебя, Кейт, в стуле для пианино. В псалтыре.

Кейт приподняла крышку стула для пианино и достала псалтырь. Между страницами лежал небольшой конверт. Она взяла его.

– Лютер был самым предусмотрительным человеком, которого я когда-либо встречала. Он сказал, что если что-то будет не так с посылкой пакета, то я должна отослать этот конверт мистеру Грэму. Я как раз собиралась это сделать, но услышала о нем в теленовостях. Я ведь правильно поняла: мистер Грэм не делал ничего из того, что ему приписывают?

Кейт кивнула.

– Хотела бы я, чтобы так считали все. Кейт начала распечатывать конверт.

– Не надо, Кейт, – резко произнесла Эдвина. – Твой отец сказал, что только мистер Грэм должен увидеть то, что находится внутри. Только он. Я думаю, нам надо поступить так, как хотел Лютер.