Он двинулся вниз, направляясь к Бетел-Тору, пытаясь по интуиции найти большую скалу у основания склона. Он понимал, что в таком тумане вполне возможно пройти в нескольких ярдах от Джексона и не заметить его. Он с таким же успехом мог бы блуждать здесь с завязанными глазами. Единственное утешение было в том, что все то же самое относилось и к Джексону.

Через каждые десять ярдов или около того он наклонялся, чтобы что-то разглядеть. Вскоре он увидел обломки валунов у основания Бетел-Тора и пошел по кругу, все еще наклоняясь и двигаясь почти бегом. Он видел эти валуны и вершину, уходящую в туман. И ничего больше. Он решил уйти с торфяника.

* * *

Путешествие в никуда заняло у него весь остаток дня. Сумерки еще больше сгустили туман. Он шел уже семь часов, его передышки становились все длиннее и длиннее, но он никак не мог добраться до дороги и даже не слышал звука двигателя машины. Он выбился из сил. Присаживаясь, он каждый раз отчаянно старался держать глаза открытыми. Едва они закрывались, им завладевали сновидения. Один или даже два раза он натыкался на какой-то ручей и решал следовать вдоль его русла. Но ручей, прихотливо извиваясь, ни разу не привел его к цели. Более того, Кэлли ощущал, как почва начинает двигаться под его ногами, и немедленно отступал, чтобы не оказаться в трясине. Не было слышно ни звука. Казалось, весь этот ландшафт затаил дыхание. Даже ручьи были здесь молчаливыми, словно бежали подо льдом.

Он понял, что этой ночью ему не удастся уйти с торфяника и что бессмысленно даже и пытаться сделать это. Он надеялся набрести на какое-нибудь укрытие и только поэтому продолжал идти. Когда он находил ручьи, он пил из них. Никакой еды у него не было. Туман стал просто стеной без дверей, хотя в его изгибах и завитках кое-где висел свет, напоминавший уличные фонари или освещение над больничными койками. Запах эфира отравлял воздух, где-то в отдалении звенел колокольчик. Свечение становилось все более сильным, пласты тумана дробили его. Казалось, сотня крохотных огоньков стягивается вместе и каждый спешит отбросить свой луч. Какая-то темная фигура появилась как раз по другую сторону этой белой стены, плоская и широкая, движущаяся медленно, словно паром, на котором, отталкиваясь шестами, переправляются по спокойной воде. И на нем стоял паромщик...

Элен села на кровати, чтобы предостеречь его. Ее голос заглушался туманом, хотя Кэлли видел, что ее губы двигались. Джексон стоял позади кровати, одной рукой толкая ее вперед. В другой руке он держал букетик цветов, который, казалось, был освещен изнутри, и каждый цветок светился с какой-то сверхъестественной силой. Пока Кэлли смотрел на цветы, они начали шипеть и искриться, как дрова в камине. Кэлли почувствовал, что приближается взрыв, и инстинкт обратил его в бегство, но потом он вспомнил об Элен и повернул назад к ней. Огоньки, казалось, отступали в туман. Кэлли пришел в отчаяние и стал кричать, хотя и понимал, что его нельзя услышать. Лицо Элен, освещенное пылающими цветами, тускло светилось сквозь расплывшееся пятно тьмы.