Офицер тратил на каждый отпечаток несколько секунд, внимательно рассматривая его с помощью увеличительного стекла, особенно в тех случаях, когда происходящее интересовало его. Когда в кадрах появилась миссис Фоули, он начал рассматривать снимки еще более тщательно. Он изучал ее одежду, украшения и лицо. Офицер обратил внимание на то, что лицо женщины было особенно невыразительным, как в коммерческой рекламе на западном телевидении, и вспомнил ее крики, заглушающие шум толпы. Почему американцы любят так громко кричать? – еще раз удивился он.

Правда, хорошо одевается, признал офицер. Подобно большинству американок в Москве, она выделялась – как фазан, среди домашней птицы, фыркнул он про себя. Что из того, что американцы тратят больше денег на одежду? Разве одежда имеет такое уж большое значение? Когда я рассматривал ее в бинокль, мне казалось, что у нее куриные мозги, – но почему у меня иное впечатление сейчас, после изучения всех этих фотоснимков… почему?

Из– за глаз, подумал он. На фотографиях ее глаза сверкали из-за чего-то иного, отличного от того, что он видел в бинокль. Странно…

На фотографиях ее глаза – голубые, вспомнил он, – всегда были устремлены куда-то. Черты лица смутно напоминали славянские. Офицер знал, что Фоули – ирландская фамилия, и потому считал ее ирландкой. То, что Америка – страна иммигрантов и что иммигранты брачными узами рассекают этнические связи, мало кому известно в России. Прибавить ей несколько килограммов, изменить прическу и одежду, и эту женщину можно принять за жительницу Москвы… или Ленинграда. Скорее Ленинграда, подумал он. Она больше походит на ленинградку. В ее лице заметно некоторое высокомерие, характерное для жителей этого города. Интересно, откуда родом ее предки?

Офицер продолжал изучать снимки и вспомнил, что супругов Фоули так и не подвергли тщательной проверке. Досье на обоих были совсем тоненькими. Второе главное управление рассматривало их как людей, не заслуживающих внимания. Он инстинктивно почувствовал, что это ошибка, но это чувство было едва ощутимым и никак не могло прорваться на поверхность. Офицер взял последние фотографии и нетерпеливо взглянул на часы. «Три часа утра!» – проворчал он и налил чашку чаю.

Да, этот снимок сделали, по-видимому, в момент, когда ее сын забросил вторую шайбу. Она прыгает как коза. Впервые он обратил внимание на то, что у нее красивые ноги. Как заметили его коллеги, с которыми он сидел на самом верху трибуны, в постели она будет, наверно, отличной партнершей. Осталось всего несколько снимков до конца игры и… да, вот она обнимает Язова – этого старого козла! – и бросается на шею полковнику Филитову…