Лорен поняла, что будь она немного энергичней, когда он показывал ей дом, она бы погибла намного раньше. Единственным утешением оставалось то, что Керри удалось спастись. Но даже это было омрачено вмешательством Рая. Теперь независимо от того, что бы ни сделала Лорен, кто-то должен погибнуть вместе с ней.

Когда она бросила скелет в темную дыру, нога трупа зацепилась за лестницу, а голубая юбка обмоталась вокруг берцовой кости. Рай подошел и освободился от своего груза. Скрежет костей о металл вызывал дрожь. Лорен взглянула на Штасслера, и ей очень захотелось сбросить в шахту именно его скелет. Но даже это острое желание притупилось от усталости.

Когда остались последние три скелета, Штасслер сделал перерыв.

– Это Вандерсоны, – объявил он, обведя скелеты театральным жестом, словно Лорен и Рай прибыли на званый ужин, а ему выпала честь представить их остальным гостям. – Джун Кливер, Веселый Роджер и сынишка, я хочу представить вам Шлюху от прессы и Пустозвона.

«Так вот как он меня прозвал», – подумала она. Однако она не поняла смысла этого имени. А потом все имена приобрели смысл, единственный смысл. Он лишал своих пленников индивидуальности, присваивал им издевательские клички. Очевидно, он делал это со всеми, кого похитил и лишил человеческого облика задолго до того, как убил. Независимо от того, как он называл свои серии, Семейное планирование №1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 и так далее, все это были голые цифры, призванные сохранить анонимность.

– Когда будете в литейке, то увидите, что я сумел из них создать.

Он так взглянул на Лорен, что ей показалось, ее ужалила оса. Она очень быстро отвела взгляд, но увидела только одетые скелеты, застывшие в странных живых позах.

Да, она видела эти унылые зеленые формы и от этого с легкостью смогла представить их живыми. Еще проще посмотреть на эти кости и представить боль, которую испытывали люди в тот момент, когда расставались с жизнью.

Рай аккуратно передал ей мальчика, одетого, как манекен, в джинсы и красную футболку. Когда она поднималась по лестнице, ее глаза, хотя и уставшие, вновь начали воспринимать детали окружающего ужаса. Она родилась художником, и она стала художником. Это утешение было не таким уж маленьким, как могло бы показаться.

Лорен шла в литейку, не глядя на грязную дорожку, а подняв глаза к небесам, просвечивающим сквозь облака. Она с удивлением смотрела на крупные капли дождя, пролетавшие мимо. Как удивительно они вспыхивали при этом.

Удивительный сверкающий мир. Он горел изнутри, излучал свет, давал понять, что смерть неизбежна, как дыхание.