Конечно, он отреагирует. Но сначала он приедет к себе в контору и будет долго и упорно ее допрашивать, пока не убедится, что она не провела всю неделю, обедая с бандой бродячих индейцев.

Затем он разбудит своих помощничков, и они обдумают план действий. Ему придется тщательно продумать свои ходы, и кто его за это осудит? Только не я. Это провинция Америки. Ты никогда не сможешь сказать заранее, на что наткнешься.

Единственное, что он не сделает, так это не бросится сюда среди ночи. Ему потребуется час или два, чтобы допросить девушку и поднять и проинструктировать своих людей, а потом около часа на то, чтобы оцепить район. Все это даст мне времени больше, чем достаточно. Намного больше, чем осталось жить Шлюхе от прессы.

Так что я не собираюсь отказываться от удовольствий. Полицейские будут долго биться в мои двери, прежде чем я сдамся.

Она так устала, что еле ходит. Неспособна помогать Пустозвону, которому приходится практически одному тащить стол вниз по лестнице. Надо сделать ей укол метамфетамина. В таком состоянии от нее не получишь никакого удовольствия.

Как только они принесли стол в литейку, я вытер его. Я и для нее тоже запасся полотенцем. Они ведь оба взмокли, как губки, но полотенце использовать я собираюсь именно на ней. Его работа почти что сделана. Все, что ему осталось, так это привязать ее к столу. А затем она уставится на него, умоляя глазами о помощи. Я такого уже насмотрелся и знаю, чего ожидать. Вот тогда застрелю его в затылок. Первый шок для ее нервной системы, и по сравнению с тем, что ее будет ожидать в дальнейшем, самый мягкий.

Но сначала она должна снять мокрую одежду и вытереться полотенцем. Она нужна мне сухая. Хотя Шлюхи никогда не бывают по-настоящему сухими, когда напуганы. Их ладони и брови влажные, грязные. Да, грязные. Все, что я видел у себя в подвале, подтверждает этот факт. Это урок, который мне не терпится пройти еще раз.

Глава тридцать вторая

Глава тридцать вторая

Штасслер приказал Лорен «обнажиться». Он сказал это тихо и мягко, как врач, готовящий ее к медицинскому осмотру, а не убийца, вынашивающий смертоносные планы.

Дрожь от ног быстро поднялась к животу и груди. Руки взметнулись вверх. Лорен вновь заглянула в лицо смерти. У нее появилось жгучее желание умолять его оставить их в живых, но она не нашла в себе сил что-либо произнести. Ее остановили не спазмы в горле, а страх, что слова, любые слова спровоцируют его на стрельбу.

Она в последний раз огляделась, увидела молоток, клещи, инструменты, но все вне пределов досягаемости.