Дом Ларузов был старинной усадьбой на фундаменте из красного кирпича. Он был построен в григорианском стиле виллы Палладио, относящемся к середине восемнадцатого века. Лестница из известняка, два марша, расположенные по обеим сторонам крыльца, вела под портик с мраморным полом. Четыре дорические колонны поддерживали свод галереи, которая проходила по фасаду здания. По обе стороны портика я насчитал по четыре окна на двух этажах. Элегантно одетая публика собралась в тени парадного входа, оживляя это претенциозное строение.

Наше внимание отвлекла группа белых мужчин, которые быстро пересекли лужайку. У всех наушники, и все они нещадно потели в своих темных костюмах, не спасали и кондиционеры. Единственным исключением был человек в центре группы: Киттим, должно быть, неплохо чувствовал себя в голубом блейзере поверх брюк цвета загара и грошовых ботинках. Его белая рубашка была застегнута на все пуговицы, голова и лицо в основном прикрыты бейсболкой и темными очками, но они не могли скрыть ножевого ранения на его правой щеке.

Атис! Вот почему креста в виде буквы Т не оказалось на его теле, когда беднягу обнаружили.

Киттим остановился примерно в полутора метрах от нас и поднял руку. Мгновенно мужчины вокруг него замерли, а затем окружили нас полукругом. Не было сказано ни слова. Внимание Киттима переключалось с Луиса на меня, а потом опять на Луиса. Словно приклеенная, улыбка не сошла с его лица, даже когда Луис произнес:

— Кто, черт возьми, вы такой?

Киттим не обратил на него внимания.

— Это Киттим, — объяснил я.

— Разве он не душка!

— Мистер Паркер, — сказал Киттим, все еще игнорируя Луиса. — Мы вас не ждали.

— Я надумал приехать в последнюю минуту, — ответил я. — Некоторые необычные смерти внесли коррективы в мой распорядок дня.

— М-м, — сказал Киттим. — Мне ничего не остается, как заметить, что вы и ваш коллега, кажется, вооружены.

— Вооружены? — я недоуменно посмотрел на Луиса. — Я же говорил тебе, это вечеринка совсем другого рода.

— Никогда не вредно прийти, заранее подготовившись. Ребята все равно не воспринимают нас всерьез, — сказал Луис.

— О, я отношусь к вам очень серьезно, — сказал Киттим, как будто впервые увидев его. — Настолько серьезно, что буду признателен, если вы последуете за нами в подвал, где мы сможем разрядить ваше оружие, не беспокоя остальных гостей.

Я уже успел заметить, что гости начинают бросать на нас любопытные взгляды. И, как по команде, струнный квартет начал играть на другом конце поляны. Они исполняли вальс Штрауса. Как трогательно!

— Никакого насилия, ребята, но мы не пойдем с вами ни в какой подвал, — глубокий низкий голос Луиса звучал абсолютно спокойно, даже с насмешкой, а бровь выжидающе-вопросительно поднялась вверх. — Так, что же вы собираетесь с нами сделать? Пристрелить на лужайке? Здесь будет та еще вечеринка, если вы это сделаете. О таком будут еще долго-долго вспоминать: «Эй, помните прием у Ларузов, когда эти потные парни и прокаженный мудак попытались отнять пистолеты у двух парней, которые приехали с опозданием? Они прикончили их, и кровь залила все платье Бесси Блюшип. Парни, как мы повеселились...»