Пора! Беги, Лизок!

Я змеей выскользнула из своего убежища и на миг остановилась на пороге, открыто и глупо, с прямой спиной, с вызовом ярости и торжествы: я жива, козни дьявола!

И только тут Фелицата увидела Гepcy, она еще не понимала, умом, кто стоит там — открыто и прямо — на пороге с вскинутым оружием над головой, но душа ее уже орала благим матом от страха: «Она узнала меня!» Глаза ее стали мертвы как белые флоксы, которыми убирают в гробу тело покойника.

Жди меня, гадина! В этом же платье, где повиснет по капле крови на каждом стразе!

Я опрометью вылетела в коридор, и, пряча револьвер, помчалась навстречу стюарду. Он тоже бежал навстречу, бежал, услышав истошные вопли и увидев вспышку огня.

— Скорей, на помощь, — кричала я.

— Что случилось?

— Их наказала судьба!

И мы потрясенно промчались мимо, еле-еле увернувшись, чтобы не брякнуться лбами.

Беги!

Прямо, до конца коридора. Затем — по лестнице вниз. Через музыкальный салон. На третью палубу.

Я вылетаю к борту корабля и останавливаюсь — перевести дух. Спокойно, дура! К ноге! Гулять. Дышать морским воздухом.

Меня разом оглушают гулкие шлепки и раскаты воды за бортом. Мамочка! Над водой, клокоча, занимается ночной шторм. Волны сотрясают корабль ударами жидких каменных глыб. Вид Балтики мрачен от гнева. До самого горизонта острые гребни колючей воды, пенные перевалы, черные хребты влаги, ямины мрака, полные мыльного снега, слюни ярости над пьяной от качки водой.

Мимо — бравый моряк.

— Это шторм? — мой голос выдавал страх буржуа перед стихией.

— Пока нет, мамзель, но будет, — его ответ насмешливо вежлив.

— Сколько баллов сейчас? — я пытаюсь выдавить улыбку из тюбика.

— Четыре балла. Ветер — 20 метров в секунду. Температура воды за бортом — Г8 градусов по Цельсию.

— А сколько до берега?

— Мы на траверзе Аланских островов. До них всего километров пятьдесят. Ступайте а каюту, мамзель. Честь имею.