Светлеет. Туча рассеялась. Дождь почти что иссяк. Только редкие крупные плюхи всей тяжестью падения с высоты заставляют кусты и цветы вздрагивать от щелчков. Жасмин с головой в капели! В каждом бутоне ворочается по литой пчеле из холодного прозрачного бисера.

Фонтан тоже ежится от поднебесной порки.

Я слышу тревожный крик павиана и вдруг понимаю — обезьяна, подражая человеку, открыла клетку. Клетку пантеры.

Я не успеваю подумать об этом, как из лунных красок цветника, на песчаную дорожку, опустив голову к самой земле, словно принюхиваясь к собственной тени, прижав полукруглые ушки, мощным прыжком вылетел черный комок с круглыми фосфорическими глазами огромной кошки. Пантера! Выпрыгнув на дорожку, она еще не видела меня и застыла, подрагивая мускулистым хвостом, рисуя самым кончиком бесцветную точку. Зверь встряхивал кожей после каждой порции капель и огрызался на дождь. Душа моя ушла в пятки, я буквально остолбенела от несправедливости собственной гибели, вцепившись глазами в эту маленькую глубокую пасть из мокрого алого атласа, словно бы вырытую когтями сатаны в адской смоляной морде.

Только тут пантера почувствовала взгляд человека и, вздрогнув от неожиданности, подняла с шипением змеи огненный взгляд, и наши глаза встретились. Как легко растворяется без остатка взгляд человека в утробе звериного взора.

Зверь ни в чем не виновен — ты обречена!

Впервые я испытала панический страх, такой страх, когда тело превращается в пар, и ты не можешь пошевелить ни одной жилкой, потому что ее просто нет — от меня остались лишь беспомощные съедобные глаза на высоте полутора метров над землей. Их легко содрать, как легко сдернуть с ветки пару вишен на сдвоенном черенке. Я стояла ни жива, ни мертва. Впервые стало понятно, почему меня с такой злобой преследовал взбесившийся волк — я воин только против людей, потому что не им, не им суждено прикончить меня — другое дело зверь, он убивает, защищаясь, чуть ли не машинально, а главное — не со зла. Без умысла.

Уйя! Без малейших внешних усилий пантера мягко беззвучно помчалась в мою сторону, сохраняя при этом фигуру подкрадывания, припадая грудью к земле — все ниже и ниже — готовясь к прыжку.

И прыгнула!

Единственное, что я смогла, это — вскрикнув — упасть на спину и вскинуть перед собой руки и ноги, словно могла спастись от пантеры пальцами рук и ступней.

До сих пор эта нечеловеческая сцена стоит перед глазами.

Вот что затем случилось.

Пантера прыгнула на меня, но совершенно исключительным образом: двумя передними лапами — точно на мои растопыренные ладони, а парой лап задних оперлась на мои задранные ноги — точь-в-точь на подошвы сандалий. Это был молодой зверь длиной около полутора метров и весом с юношу — и я смогла те несколько роковых секунд выдерживать тяжесть черного леопарда. Но только лишь потому выдерживать, что зверь прыгнул на меня исключительно мягко, без ярости и главное — леопард не выпустил когти. Его страшные лапы уперлись в донце моих рук мягкими комками силы, и только задние лапы слегка выпустили когти, впиваясь в подошвы сандалий, чтобы не сорваться вниз.