— Что же это значит?

От вида дракона, каким бы миниатюрным он ни был, у меня тяжело забилось сердце.

— Погоди… — Элен приблизила глаза к самой странице. — Проклятье. Не могу разобрать, но там что-то написано — буквы по одной разбросаны между деревьев. Очень мелко, но я уверена, буквы.

— Дракулиа? — ровным голосом предположил я. Она мотнула головой:

— Нет. Но может быть, тоже имя: Иви… Ивиреану. Не знаю, что это может означать. Никогда не встречала такого, но в румынских именах "у" — обычное окончание. Что же это значит, ради всего святого?

Я вздохнул:

— Не знаю, но, кажется, чутье тебя не подвело — страница каким-то образом связана с Дракулой, иначе откуда здесь дракон? Тем более, этот дракон.

Мы беспомощно уставились друг на друга. Зал, полчаса назад казавшийся таким приятным и гостеприимным, теперь словно сдвинул вокруг нас стены, представившись темным мавзолеем запретных знаний.

— Библиотекарь ничего не знает, — сказала Элен. — Я помню, расспрашивала, ведь издание выглядит очень редким.

— Ну, тогда нам здесь больше ничего не решить, — сказал я. — Давай захватим с собой перевод и срисуем, чтоб не забыть.

Я под ее диктовку переписал слова и сделал на том же листке поспешную копию гравюры. Элен смотрела на часы.

— Мне пора возвращаться в гостиницу.

— И мне тоже, а то я упущу Хью Джеймса.

Мы собрали свои вещи и благоговейно вернули книгу на полку.

Сказалось ли взбудораженное новой находкой воображение, или волнение первого самостоятельного выступления, или еще не прошла усталость от перелета, усиленная поздним ужином накануне, но мне понадобилось очень много времени, чтобы осознать то, что я увидел, вернувшись в свой номер, и еще больше — чтобы догадаться, что Элен, ушедшей к себе наверх, могло представиться такое же зрелище. Только тогда я испугался за нее и бросился к лестнице, не задержавшись, чтобы рассматривать подробности. Я и так видел, что комнату обыскали насквозь, перерыв и шкаф, и тумбочку, и постельное белье, и все мои вещи валялись на полу, измятые и разорванные в клочья. В этом разгроме чувствовалась не спешка, а сознательная ненависть».

ГЛАВА 42

ГЛАВА 42

« — А полиция не может помочь? Здесь они, кажется, на каждом шагу? — Хью Джеймс разломил кусок хлеба и откусил, сколько влезло в рот. — Надо же такому случиться в иностранной гостинице!

— Полицию мы вызвали, — заверил я его. — То есть надеюсь, что вызвали, потому что звонил портье. Сказал, что они смогут прийти только поздно ночью или даже утром, а до тех пор ничего не трогать. Нам дали другие комнаты.