— А когда турок изгнали? — заинтересовался я. Турки, похоже, преследовали нас на каждом шагу.

— Только в 1878 году, — вздохнула Элен. — С помощью русских войск.

— И после этого Болгария в обеих войнах была союзницей стран «оси».

— Да, и русская армия немедленно после войны произвела у них великую революцию. Что бы мы делали без русских? — Элен подарила мне самую ослепительную и горькую улыбку, но я сжал ее руку.

— Говори потише. Если ты забываешь об осторожности, придется мне быть осторожным за двоих.

Софийский аэропорт оказался крошечным — я ожидал увидеть современный коммунистический дворец, но мы спустились с трапа на скромную асфальтовую площадку и вместе с другими пассажирами прошагали по ней пешком. Почти все — болгары, решил я, вслушиваясь в обрывки разговоров. Красивый народ, иногда изумительно красивый: лица от бледных славянских до темной бронзы Средиземноморья; калейдоскоп оттенков, косматых черных бровей, длинных, широких носов, орлиных носов, горбатых носов, молодых женщин с волнистыми черными кудрями и благородными лбами и бодрых беззубых старцев. Они улыбались, смеялись, шумно беседовали; какой-то высокий мужчина оживленно жестикулировал, размахивая сложенной газетой. Одежда заметно отличалась от принятого на Западе стиля, хотя я затруднился бы ответить, что именно в покрое костюмов и юбок, в тяжелых ботинках и темных шляпах казалось мне непривычным.

Меня поразило еще, какая нескрываемая радость охватила этих людей, едва их ноги коснулись болгарской земли — или асфальта. Эта радость не вписывалась в мои представления об угнетенном Советами народе, преданно поддерживающем своего «старшего брата» даже спустя годы после смерти Сталина. После того как мы намучились с получением визы, пробивая себе дорогу в Болгарию султанской казной Тургута и звонками софийских знакомцев тети Евы, мой трепет перед этой страной только усилился, а унылые бюрократы, мрачно шлепнувшие печати в наши паспорта, казались мне воплощением тиранического режима. Элен призналась, что ей внушает опасение самый факт выдачи нам виз.

Однако настоящие болгары оказались совершенно другими. В здании аэровокзала мы пристроились в очередь к таможенному терминалу, и здесь смех и разговоры звенели еще громче, а за барьером нам видны были нетерпеливо махавшие руками и окликавшие своих родственники. Люди вокруг нас вносили в декларацию мелкие суммы денег и сувениры, привезенные из Стамбула и других стран, так что мы, когда очередь дошла до нас, последовали их примеру. При виде наших паспортов брови молодого таможенника ушли под фуражку, и он на несколько минут скрылся, чтобы посовещаться со старшими офицерами.