Это не по-настоящему – все приснилось. Он в отеле, рядом обеспокоенная чем-то Эйдриен, а за окном с грохотом направляется в парк трамвай.

– Может, пройдемся? – предложил Макбрайд. – А то попадем в обеденный перерыв.

– Магазины закрываются на обед?

– Да, на пару часов в день.

– Подумать только, – пробормотала она. Для Эйдриен эта поездка в Европу стала первой.

Женщина за стойкой администратора, сидевшая на первом этаже, пришла в восхищение, когда Макбрайд заговорил по-немецки. Он поинтересовался, где находится магазин для охотников. Ein Speicher für Jäger[55].

– Один момент, – ответила женщина, извлекла откуда-то тоненькую брошюрку и шариковой ручкой нарисовала путь от отеля до искомого «Speicher».

– А что такое «шпайхер»? – спросила Эйдриен, когда они вышли на холод и направились в сторону исторической части Цюриха.

– «Шпайхер» – значит магазин, – ответил Макбрайд, ругая себя за то, что не захватил перчатки.

– Какой магазин? – поинтересовалась она.

– Для охотников.

Эйдриен еще больше смутилась.

– То есть лук и стрелы, удочки и…

– Дробовики. Да, ты все верно поняла.

Они прошли еще несколько десятков метров, как вдруг девушка остановилась и повернулась к спутнику:

– Дробовики?

Макбрайд кивнул, и они возобновили прогулку. На мосту Квейл-Бридж, ведущем в историческую часть города, Эйдриен снова встала как вкопанная.

– На днях ты сказал, что хочешь убить Опдаала. Дескать, тогда все выйдет на свет на суде, а я буду твоим адвокатом… Ты ведь пошутил, правда? То есть ведь не в этом состоит план?

Льюис оперся о перила моста и посмотрел вдаль, любуясь Цюрихским озером: по матово-черной поверхности плавно скользила флотилия белых лебедей. Дыхание паром выходило изо рта. Наконец Макбрайд заговорил:

– Ты хочешь сказать, что провалила экзамен по швейцарской юриспруденции?