то увидел, как сотни осколков отделились от него и падают вниз.

Нет. Не стекла. Разноцветная стеклянная мозаика тридцатифутового купола осталась на месте. Цветные лоскутки выпадали из стекла, не разрушая его, проваливались сквозь него из ночи, а может, откуда-то еще, из чего-то куда более странного, чем ночь.

Лоскутки падали медленно, неподвластные закону всемирного тяготения, и по мере приближения к полу меняли цвет. Меняя цвет, сталкивались друг с другом и сливались. А слившись воедино, обрели объем и форму.

Соединившись, лоскутки превратились в Таинственного абонента, которого Фрик в последний раз видел во второй половине этого дня в розовой комнате, где он смотрел на него с послезавтрашнего номера «Лос-Анджелес таймс», и с которым прошлой ночью столкнулся на чердаке. Если там ангел-хранитель без помощи крыльев спланировал с поддерживающих крышу ферм на пол чердака, но теперь беззвучно опустился на ковер в нескольких футах от Фрика.

— Умеете же вы появляться красиво, — в голосе Фрика отчетливо слышалась дрожь.

— Молох здесь, — объявил хранитель таким тоном, что у Фрика сжалось сердце, а потом начало отчаянно молотить по ребрам. — Беги в свое глубокое и тайное убежище, Фрик. Беги прямо сейчас.

Фрик указал на купол из цветного стекла.

— А почему вы не можете забрать меня туда, откуда пришли, где я буду в безопасности?

— Я же говорил тебе, мальчик, ты должен сам делать выбор, реализовывать свободу воли, спасать себя.

— Но я…

— А кроме того, ты не можешь попасть туда, где бываю я, или воспользоваться доступными мне средствами передвижения, пока ты не умер. — Хранитель шагнул к Фрику, наклонился, его бледное лицо оказалось в дюйме от лица мальчика. — Или ты хочешь умереть страшной смертью, чтобы обрести возможность путешествовать, как я?

Колотящееся сердце Фрика выбило из горла все слова, прежде чем он успел их произнести, и пока он пытался вернуть себе дар речи, этот странный хранитель оторвал его от пола и поднял над головой.

— Молох в доме. Прячься, мальчик, ради бога, прячься.

С этими словами Таинственный абонент отшвырнул Фрика от себя, словно тряпичную куклу. Но чудесным образом мальчик не врубился в книжные полки или какую другую мебель, а на медленной скорости, вращаясь, полетел через библиотеку, над креслами и столами, мимо островков книжных полок.

И в какой-то момент, когда ноги оказались вверху, а голова — внизу, Фрик увидел, как фотография миловидной женщины, его воображаемой матери, уже выскользнув у него из кармана, неспешно летела, вращалась вместе с ним, словно спутник планеты. Как астронавт, пытающийся схватить плавающий тюбик с едой в невесомости кабины космического челнока на околоземной орбите, Фрик потянулся к фотографии рукой, но не смог ее поймать.