Уже вторую неделю в Лос-Анджелесе беспрерывно лил дождь, отмыв небо над лос-анджелесским бассейном почти до голубизны старых вылинявших джинсов, когда «Боинг-747», развернувшись, взял курс на пункт назначения, и сейчас внизу были отчетливо видны хитросплетения вестсайдских автомобильных дорог бесплатного пользования.

— Наш самолет идет на снижение, — послышался искаженный микрофоном скрипучий голос командира воздушного лайнера. — Температура в Лос-Анджелесе плюс пятнадцать градусов, облачно, пятидесятипроцентная вероятность дождя. — Раздался щелчок: микрофон выключили, но через минуту снова включили. — Экипаж корабля, совершающего полет по маршруту Лондон — Лос-Анджелес, рейсом № 365, пользуясь случаем, благодарит находящуюся у нас на борту Изабель за великодушие и отзывчивость. Спасибо, Изабель, за фотографии и автографы. Мы любим вас!

Послышались восторженные возгласы и аплодисменты — особенно усердствовали подростки, поклонники джаза, — и в заднем салоне туристического класса, и даже в салоне первого класса, где прямо перед Изабель сидели три маленькие светловолосые сестрички. Они прыгали на своих сиденьях и громко хлопали в ладоши. Изабель с напускной строгостью приложила палец к губам, но девчушки так разошлись, что остановить их было невозможно. Они широко улыбались и с восторгом взирали на Изабель, словно на сошедшую с иконы святую. И лишь когда Изабель шикнула, девчушки завопили, и их русые головки исчезли за спинками кресел. Сэл знал о сестричках, пожалуй, все, что можно было узнать за четырнадцать часов полета. Звали их Дженифер, Джессика и Эйприл. Им было соответственно: одиннадцать, девять и восемь лет. Они гостили месяц у бабушки с дедушкой в Лейсестере, а теперь возвращались с родителями домой в Гарден-Грав, Калифорнию. Их самой-самой любимой певицей была Мадонна, а теперь стала рок-звезда Изабель, — вот истинный крест, святейшая правда, после того, как они услышали песню из первого альбома «Тропик Козерога». Но что совершенно невероятно, так это то, что Изабель, сама Изабель, сидела позади них в этом огромном, старом самолете. Немного погодя из-за спинок кресел медленно всплыли три русые макушки, послышалось сдавленное хихиканье, и наконец появились три пары глаз, две — голубых и одна — зеленых.

— Скажите, девочки, положа руку на сердце, какая песня из «Тропика Козерога» вам больше всего нравится?

Каждая не задумываясь назвала свою любимую песню.

Сэл откинулся на спинку кресла и усмехнулся. Изабель покосилась на него и толкнула в бок.

— Не надо, Марко, как ты любишь говорить, напрашиваться на комплименты. Все песни твои.