— Посетителем оказался Данкан Клайн? — спросил Питтман.

— К сожалению, все имена вылетели из памяти, в том числе и имя посетителя, только события сохранились. А записи погибли в огне.

— Почему же в таком случае вы рассказали нам эту историю?

— Потому что помню, как пытался установить связь между таинственным посетителем, Миллгейтом и остальными. Похоже, он был их учителем в школе.

— Не сомневаюсь, что это Данкан Клайн, — заявила Джилл. — Вы сказали, что у него широкие плечи, а Клайн был прекрасным гребцом.

— Но зачем он вам, этот Клайн? — Деннинг нахмурился и стер с губы капельки пота.

— Один человек, у которого я брал интервью, — объяснил Питтман, сказал, что между «Большими советниками» и Клайном существовали тайные отношения, а это могло испортить им репутацию.

— Какие еще тайные отношения? — Что-то в голосе и взгляде Деннинга насторожило Питтмана.

— Именно это мы и пытаемся выяснить. Не исключено, что Клайн вынуждал «Больших советников», тинейджеров в Академии Гроллье, идти с ним на половые контакты.

Деннинг хлопнул ладонью по столу.

— Знай я это, нанес бы ответный удар. Защитил бы себя.

— Каким образом? — спросила Джилл. — Ну стали когда-то мальчики жертвами развратника.

Их можно только пожалеть. При чем тут карьера и репутация?

— В пятидесятых годах? Поверьте, во времена Маккарти сочувствие вышло из моды. Достаточно было одного лишь подозрения. Что, если Миллгейт и остальные вовсе не были жертвами, а добровольно пошли на противоестественную связь? Политический климат пятидесятых был таков, что их немедленно изгнали бы из Госдепартамента.

Деннинг задышал чаще.

— Вы когда-нибудь слышали что-либо подобное?

— Нет. Но есть некто... — Руки Деннинга стали дрожать.

— Некто? — Питтман подался всем телом вперед. — Не понимаю. Кто именно? Что вы имеете в виду?

— Ничего. Я только хотел сказать, что кое-кто может привести доказательства. — Деннинг буквально выдавливал из себя слова.

— Вы в порядке? — спросила Джилл.