… непрошеная, стихийная…

… Холли…

… слушая, как она силится дышать…

… надо помочь Холли, надо спасти Холли…

…он вдруг понял, что у него наконец есть цель. Не для Питера Лэнга. И не для кого бы то ни было из других персонажей его репертуара. А для Брендана Бьюкенена. И осознание этого побуждало его смотреть вперед, а не оглядываться назад, чего с ним не бывало с тех пор, как тогда, очень давно, он убил брата. У Брендана Бьюкенена теперь была цель, причем цель эта не имела никакого отношения к нему самому. Она заключалась просто и абсолютно в том, чтобы сделать все возможное и невозможное для спасения Холли. Не потому, что он хотел, чтобы она была с ним. И потому, что хотел, чтобы она жила. Оказавшись запертым в самом себе, он нашел там себя.

В то время как его сердце продолжало бесноваться, он ощутил — по тому, что сильнее стало давить на уши: вертолет пошел на снижение. Он не мог повернуть головы, чтобы увидеть, где сидят Дельгадо с Реймондом, но мог слышать их разговор:

— Не понимаю, какая была необходимость в том, чтобы и я летел вместе с тобой.

— Таков приказ, который мистер Драммонд передал мне по радио, когда я летел в Куэрнаваку. Он хотел, чтобы вы посмотрели, как продвигаются работы.

— Это рискованно. Мое имя могут связать с этим проектом.

— Я подозреваю, что в этом и состояла идея мистера Драммонда. Пора вам платить долги.

— Вот безжалостный сукин сын.

— Мистер Драммонд посчитал бы комплиментом, если бы кто-то назвал его безжалостным. Посмотрите-ка вниз. Отсюда все видно.

— Бог мой!

Вертолет продолжал снижаться, и боль в ушах Бьюкенена стала еще мучительнее.

Боль? Бьюкенен вдруг понял, что кое-что чувствует. Он никак не ожидал, что будет рад боли, но сейчас с радостью приветствовал ее. Его ноги пощипывало. Руки кололо, словно иглами. Швы на ножевой ране начали чесаться. В почти зажившей ране в голове появилась пульсация. Череп, казалось, распух, а кошмарная головная боль постепенно возвращалась. Эти ощущения возникли не все сразу. Они приходили по отдельности, поочередно. И каждое было для него всплеском надежды. Он знал, что если попытается пошевелиться, то сможет это сделать. Но сейчас не время рисковать. Надо затаиться, пока он не будет уверен, что функции конечностей восстановились полностью. Надо выждать идеальный момент для…

— Примерно сейчас действие снадобья начнет проходить, — сказал Реймонд.

Сильная рука схватила Бьюкенена за левое запястье и защелкнула на нем наручник. Потом левую руку завели ему за спину, сильно дернули, и наручник щелкнул на правом запястье.