И Пол, и Лаура стояли неподвижно и не произнесли ни слова, пока Рейд не закрыл за собой дверь.

– Мне понравился дом, – сказал Пол, начиная разговор. – В самом деле замечательный... и обставлен...

– Слушай, Пол, давай не тратить время на разговоры о деталях интерьера, ладно?

– Хорошо... Ребятишки так выросли...

– На то они и дети. Похожи на траву – смотришь на них или нет, все равно растут.

– Я заслужил твой сарказм, – сказал он.

– Да уж, заслужил. Мы очень неплохо жили, пока Флетчер не начал убивать наших старых друзей. И детей. Убивать будущее. Именно к этому он и стремится, понимаешь? Своего будущего у него нет, потому он хочет лишить тебя твоего, Флетчер – исчадие ада, но в то же время он вызывает жалость, поскольку над собой он не властен. Зло куда примитивнее добра. Не хочешь поведать мне, что такого вы с ребятами наделали, чтобы навлечь на нас такую страшную месть? Уж наверное, дело не в аресте.

– Я подставил его.

– Что?

– Подсунул ему деньги и наркотики, за которые он сел за решетку.

– О Боже! Ты нарушил закон? Ты?

– Я понимаю твое огорчение, и...

– Огорчение?! Ах ты, самовлюбленный придурок! Я в постель не могу лечь без того, чтобы охранники не слушали шорохи в моей спальне. А детям каждую ночь могут перерезать горло, и все оттого, что мы у тебя болтаемся на удочке, вроде приманки, Бог знает сколько времени. Значит, по-твоему, я... огорчена? – Она села на край кровати, вскочила на ноги, снова села. – Даже после Монтаны ты умудрился разрушить нашу жизнь.

– Рейд выглядит совсем неплохим парнем, – сказал Пол.

Лаура осеклась.

– Он такой и есть. При деньгах и со своей собственной жизнью, мы видимся, когда хотим этого. Вполне меня устраивает. Думаю, и ты нашел себе кого-нибудь.

– Да, есть кое-кто. Одна девушка.

– Надеюсь, что не мальчик, – усмехнулась она. – В Монтане?

– В Нэшвилле.

– Значит, недавно появилась. Симпатичная?