– Я сделал...

– Ошибку? Ты ведь не собирался сказать слово «ошибку»?

– Собирался.

– Тогда пусть эта ошибка станет последней, хорошо? – Она встала. – Я спрошу, не хотят ли дети попрощаться с тобой. А потом, пожалуйста, оставь нас в покое. А что до лживых обещаний, то ты и так уже причинил нам достаточно горя.

– Говорю тебе, я изменился.

– Начитался душеспасительной литературы? Испытал духовное пробуждение? Ох, Пол, дай мне передышку.

– Нет.

– Привык ты получать что хочешь!

Она резко повернулась и вышла, оставив в комнате слабый запах своих духов. Полу мучительно хотелось броситься на постель и разрыдаться, как в детстве. Где-то в глубине души он так и сделал. Его тошнило от самого себя. Почти шесть лет Пол только и занимался тем, что казнил себя, но увидеть себя глазами Лауры... это оказалось пострашнее самой мучительной пытки.

* * *

Когда Пол постучал, Эрин сидела и смотрела в окно.

– Что? – раздался ее голос, полный неприязни. – Он еще здесь?

Пол открыл дверь и заглянул в комнату:

– Эрин, я хотел бы кое-что сказать тебе. Как отец.

– Ты мне не отец. – Она подняла фотографию, запечатлевшую Пола с трехлетней дочерью на плечах: он улыбается, а девочка смотрит в камеру, высунув язык. – Вот мой отец, только он умер. – Эрин швырнула снимок на кровать, картинкой вниз.

– Эрин, – снова начал он, – через несколько минут я уезжаю. И только хотел сказать, что знаю, кем был и что с вами сделал. Но будущее, я надеюсь, окажется не таким, как прошлое.

– И я надеюсь. Больше я не собираюсь убивать время на воспоминания о тебе. Я много дней и ночей потеряла, думая о... переживая из-за того, что... не важно. Почему бы тебе отсюда не убраться? Ты нам не нужен.

Пол попытался поймать ее взгляд и понять, говорит ли Эрин обдуманно или просто дала волю обиде. И обнаружил, что не может прочесть в ее глазах ничего. Глаза постороннего человека. Он словно попал в некий обманчиво знакомый мир и, приглядевшись, понял, что он здесь чужак. Незваный гость. «А почему бы и нет? Эти люди не знают меня. И почему, собственно, должно быть иначе?»

– Убирайся, – потребовала дочь.

– Эрин, – сказала Лаура из коридора, – собери кое-какие вещи.