Карпентер улавливал определенную иронию в том, что его нынешнее пристанище во многом походило на тюрьму Шелтон. Каюта чуть больше его камеры, и соседи примерно того же сорта. Дневной свет он видел, только когда выходил на палубу, а люки в переборках судна выглядели точь-в-точь как железные двери, которые запирала на ночь тюремная охрана. Правда, кормили на танкере вкусно — Родригес нанял лучшего аргентинского повара, — и в спортзале можно заниматься хоть целый день. Каналов по телевизору показывали гораздо больше, чем в тюрьме, — на танкере стояла мощная спутниковая тарелка, — а в библиотеке хранились тысячи DVD-дисков. На нехватку спиртного тоже никто не жаловался. Но все-таки это был корабль, а Карпентер ненавидел корабли.

Он сидел в кают-компании — просторной комнате с бильярдным столом, огромным телевизором и мягкими диванами. Пятеро колумбийцев играли в покер, громко смеялись и пили «Чивас регал». Они ставили на кон пачки стодолларовых купюр и держали под рукой свои автоматы. Колумбийцы охраняли судно, а экипаж состоял в основном из украинцев.

Вошел один из моряков и заговорил с колумбийцами на беглом испанском. Ему было лет за пятьдесят, его лицо покрывала сетка из лопнувших кровеносных сосудов, а нос казался почти синим от многолетней пьянки. Он неплохо знал английский, но после появления Карпентера едва ли обменялся с ним десятком слов. Как и другие члены команды, он относился к Карпентеру пренебрежительно. Единственным, кто проявлял к нему дружеское участие, был капитан, мужчина тридцати лет, в ослепительно белом кителе и форменной фуражке. Капитан использовал Карпентера, чтобы попрактиковаться в английском, но тому скоро надоели его бесконечные беседы о романистах двадцатого века, и он начал его избегать.

Колумбийцы встали, взяли оружие и отправились на капитанский мостик. Карпентер последовал за ними. Он спросил капитана, можно ли к нему присоединиться. На мостик допускались лишь члены команды или особо приглашенные гости. Капитан кивнул. Он смотрел через морской бинокль в направлении кормы. Два других моряка стояли рядом, проверяя показания радара и гидролокатора, а колумбийцы толпились у окна, перекинув через плечо автоматы и разговаривая по-испански.

— Что случилось? — спросил Карпентер.

— С севера появился самолет, — ответил капитан. — Высота тридцать тысяч футов, постепенно снижается и делает разворот.

— Какой самолет?

— Не знаю, но довольно крупный и движется быстро. Очевидно, реактивный.

— Это проблема?

— Для гидроплана он великоват, и американцы вряд ли нападут на нас в этих водах, но они могут выслать воздушного наблюдателя. Разведчика. Или таможню.