Так перед смертью Хидэёси закрутил сложную интригу, которая в конечном счете должна была привести к власти его наследника; он решил, что сможет влиять на судьбы Японии даже из могилы. Хидэёси знал, что умирает в очень неблагоприятный момент. Его сын был еще слишком молод, чтобы защитить себя или надолго удержать в повиновении небольшую группу своих сторонников. Знал Хидэёси и о стремлении Иэясу захватить власть и не хотел этого допустить.
Мимо Кроукера и Николаса медленно двигалась небольшая похоронная процессия. Она свернула с черного щебня на узкую дорожку, ведущую к вырытой могиле. Там уже стоял гроб, увитый гирляндами цветов. Кто-то упал в обморок, и поднялась легкая суматоха. Тяжелый воздух заглушал звуки, и всё происходящее напоминало сцену из немого кино.
— Хидэёси это удалось? — спросил через некоторое время Кроукер.
— Нет, — ответил Николас. Он все еще смотрел в сторону толпы. Женщина оправилась от обморока, и началась прощальная церемония. — С одной стороны, Иэясу Токугава был слишком умен и могуществен. С другой стороны, Мицунари собрал вокруг себя группу даймё, которые просто не способны были противостоять Мэясу. В 1615 году Иэясу повел свои войска против тех, кто должен был охранять Ёдогими и наследника. Они укрылись в неприступном замке Осака. К тому времени как войска Иэясу сломили оборону и прорвались в замок, Ёдогими и молодого наследника уже не было в живых: она сначала убила сына, а потом сделала сеппуку.
— И кто же в этой истории злодей? В небе послышался тяжелый гул: “Боинг-747” шел на посадку в аэропорт имени Кеннеди.
— Это зависит от точки зрения, — сказал Николас. — Как бы там ни было, Иэясу стал одним из самых выдающихся правителей Японии. Можно спорить, видел ли в нем эти задатки Хидэёси. Они были разными людьми, и нельзя с уверенностью сказать, кто из них был прав, а кто виноват. Они оба сыграли выдающуюся роль в истории своей страны.
— Но Хидэёси проиграл, — заметил Кроукер. — Его род оборвался вместе с ним.
Николас молчал. На кладбище царила какая-то особая тишина. Люди казались неподвижными, как на старой фотографии. Затянутые дымкой небоскребы Манхэттена выглядели неуместно, словно их по ошибке поставил туда какой-нибудь пьяный рабочий сцены.
— Почему же этот человек назвался именем неудачника? — тихо продолжал Кроукер.
Николас улыбнулся и посмотрел на собеседника. “Странно, — подумал он. — В зависимости от освещения, лицо лейтенанта кажется то суровым, то изможденным”. Видимо, оно было и тем, и другим.
— Это чисто западный взгляд на историю, — мягко объяснил Николас. — В Японии и поражение может быть благородным. Многие наши герои не достигли своих целей — но тем не менее они вели себя как герои. На Западе преклоняются только перед резуль