Док Дирфорт дрожал и судорожно дышал. Он бормотал имена своих дочерей и покойной жены. Он уже ничего не видел, но чувствовал, как ниндзя наклоняется ближе, чтобы разобрать его слова. Бешеное ругательство, и снова нестерпимая боль: сломано запястье.

“Кому-то, — подумал он отрешенно, — придется позвонить детям”.

Наконец, боль полностью овладела Дирфортом, и он потерял сознание.

Где-то неподалеку послышался детский крик, и это решило его судьбу. Сайго понял, что продолжать эту игру бессмысленно. Он взял второй конец цепи и острым лезвием перерезал Доку Дирфорту горло.

* * *

“С самого начала, — читал Николас, — твой отец подозревал Сацугаи. С их первой встречи полковник понял, что за спиной этого человека стоит мощная тайная организация. Он догадывался — вполне обоснованно, как показало дальнейшее расследование, — что Сацугаи тесно связан с Гэньёся. Эти люди посеяли семена, которые в конечном счете проросли в роковое решение напасть на Пирл-Харбор.

Твой отец хотел сокрушить Гэньёся, и именно с этой целью он вмешался и спас Сацугаи от военного трибунала. Он думал, что если Сацугаи останется на свободе, то рано или поздно удастся выйти на главных руководителей Гэньёся.

План был сам по себе хорош, если бы только Сацугаи не раскрыл его. Он оказался в вечном долгу перед полковником — врагом, который поставил целью уничтожить дело всей его жизни. Это было невыносимо для Сацугаи, человека старой закалки, с прочными понятиями о чести. Он знал, что сам и пальцем не сможет тронуть полковника.

И тогда Сацугаи сделал посланником смерти своего сына, Сайго, и отправил его в Кумамото, в самую страшнуюрюиз всех школ ниндзюцу, Кудзи-кири.

Через много лет полковник стад понимать, как жестоко он просчитался. Он поставил на карту все и проиграл. Теперь Сацугаи был неуязвим с точки зрения закона — благодаря самому полковнику.

Твой отец родился в Англии, но он был японцем по духу и принял решение, которое мог принять только японец. Он собственноручно убил Сацугаи”.

Пораженный Николас поднял глаза. Значит, Цзон совершила сеппуку, чтобы смыть этот семейный позор. — Читай дальше, — мягко сказал Фукасиги. “Твой отец был прекрасным воином, и никто не заподозрил его в убийстве — до тех пор, пока не вернулся Сайго. С помощью основ ниндзюцу, которыми он тогда уже владел, ему было нетрудно добраться до истины. Он никому об этом не сказал и вел себя на людях как убитый горем сын, смирившийся с ударом судьбы. Но в тайных глубинах его души разгоралось пламя ненависти и созревал план мщения.

Сайго умудрился несколько раз прийти вместе с Итами на обед к полковнику, когда тебя не было дома. Не знаю, произошло это в первый его приход или во второй — едва ли это имеет значение.