— После такого падения мало что осталось, — заметил Кроукер.

Он был прав. Лицо Сайго превратилось в сплошную кровавую массу. Одно плечо было раздроблено; шея неестественно вывернута.

— Ноги — прямо как студень, ни одной целой косточки, — продолжал Кроукер, словно смакуя свои слова. — Верно, доктор? Женщина устало кивнула.

— Уберите труп, — сказала она. — У меня здесь еще много работы.

Она отвернулась, и Николас увидел, как из здания одного за другим выносят на носилках полицейских.

Кроукер, бледный и осунувшийся, провожал их глазами.

— Четверо убитых, Ник. — Его голос был хриплым. — Еще двоих пока не нашли, и несколько приходят в себя после газа. Господи, твой приятель Сайго убивает людей словно семечки щелкает. — Кроукер потер лицо руками. — Я рад, что все это кончилось. Ты не представляешь, как я рад.

— Мне жаль, что так получилось.

— Только не говори: “Я же тебя предупреждал”.

— У меня этого и в мыслях не было. Я сам рад, что все позади. Я хочу жить своей жизнью, хочу увидеть Жюстину.

— Почему он выпрыгнул?

— Он был воином. Он жил для того, чтобы умереть в бою.

— Я не понимаю этой философии. Николас невозмутимо пожал плечами. — Это не имеет значения. — Он посмотрел по сторонам. — Вы нашли его катана? Я хотел бы взять его себе.

— Его — что?

— Меч.

— Пока нет. Но он где-то здесь, мы найдем.

— Это не так уж важно.

Взгляд Кроукера скользнул через плечо Николаса.

— Кажется, твой босс тебя ждет.