— Завтра мой сын приедет домой! — Итами остановилась посмотреть на ящерицу, греющуюся на камне. Акико тоже остановилась рядом. — Возможно, было бы лучше, если бы вы уехали рано утром.

Эти слова Акико восприняла с чувством, должно быть, сходным с тем, с каким археолог, наткнувшись в своих поисках на что-то, пытается определить, важная ли перед ним находка.

— Я неравнодушна к Сайго, — проговорила Акико немного погодя. — Очень.

— Да, — сказала Итами, — я знаю, но все-таки я думаю, что самое лучшее, если вас не будет здесь, когда он вернется.

— Но почему, Итами-сан?

Пожилая женщина повернулась к ней лицом.

— Мой сын злой, Акико-сан. Иногда мне кажется, что это было благодеяние, когда Юко-сан умерла так рано, так трагически. Я не хотела, чтобы она была с моим сыном. Когда она встретила Николаса Линнера, я надеялась, что этому придет конец. Но, как и вы, она вернулась к Сайго. Я не хочу, чтобы ошибка повторилась.

— Вы опасаетесь за мою жизнь, госпожа?

Итами пристально посмотрела Акико в лицо.

— Нет, Акико-сан. Я опасаюсь за вашу душу. Мой сын очень горький плод. Его мысли ядовиты, и вам лучше держаться от него подальше, чтобы не быть отравленной.

— Меня это не волнует, — безмятежно произнесла Акико.

— Было бы ошибкой относиться к этому легкомысленно, моя дорогая.

Итами снова пошла вперед.

— Если вы решите остаться, я не буду препятствовать вам. Я давно поняла, что в этом отношении каждый поступает по-своему и глупо надеяться изменить волю другого человека. Я не смогла этого сделать ни с моим мужем, ни с моим сыном, ни даже с моей золовкой. У меня просто нет сил добиваться этого от вас. Однако я говорю от чистого сердца и прошу прислушаться ко мне.

Снова наступило молчание; его нарушила Акико:

— Итами-сан, я хочу его увидеть.

Пожилая женщина наклонила голову:

— Конечно, вы увидите его, дитя мое.

* * *

На венчании присутствовало только четверо: Сайго рука об руку с Акико, Итами и синтоистский священник, который совершил таинство. Церемония проходила в северном саду среди запахов лимона и роз. День был чист и прозрачен, как кристалл. Солнце стояло высоко над головой, и его тепло изливалось на них как благословение.