Он слегка помахал рукой, на которой был закреплен хронометр, чтобы всем стало видно, что прошло уже почти пятнадцать минут с того момента, как газ — необычная смесь хлороформа и концентрата мескалина, эффективного только при вдыхании, — был пущен в подвал.

— Терпение, доктор, — спокойно сказал Виктор Проторов. — Я понимаю ваше желание поскорее воткнуть ваши иголки в нового клиента, но в данном случае вам лучше послушаться меня.

Врач пожал плечами и начал насвистывать старую революционную песню. Он хотел показать всем прочим, что он не проторовская марионетка вроде них.

Кроме врача и Проторова, здесь были Петр Александрович Русилов, Котэн и два лейтенанта, подчинявшихся непосредственно Русилову. Судя по последним шифровкам, Евгений Мироненко, полковник ГРУ, получил достаточно рекомендаций Проторова и вскоре проведет особое заседание Генштаба. Присутствовать будет весь генералитет. В последнем послании Мироненко говорилось, что от Проторова требуется теперь только одно — представить доказательства его власти.

Я их представлю, думал Проторов. И тогда впервые в истории ГРУ и КГБ объединят свои силы для одного дела. Кремль задрожит от звука наших шагов, все эти старикашки наверху падут перед нами как колосья пшеницы. Все русские будут объединяться с нами. И снова грянет революция.

Ему с трудом удавалось скрыть свою бурную радость; даже Русилов не должен ничего заподозрить. Еще рано. Он и так получит свое Девятое управление, подумал Проторов. Не собираюсь отдавать ему слишком многое, да и говорить об этом преждевременно.

— Ладно, очистите помещение, — приказал он.

Младший лейтенант по знаку Русилова закрыл один клапан и открыл другой. Два сильных всасывающих вентилятора тянули смесь газов из комнаты. Красный свет сменился зеленым, Проторов приказал отпереть дверь подвала.

Первым вошел Котэн, затем Русилов и оба лейтенанта. За ними последовали доктор и Проторов. В подвале не было абсолютно никакого запаха. Воздух снова был чистым и свежим.

Мужчины встали над Николасом, как охотники над добычей, гордые сознанием собственного превосходства, но все побаивались своей новой и чрезвычайно опасной жертвы.

— По-моему, он достаточно обездвижен, — заявил доктор, надевая очки. — Надеюсь, все пройдет, как обычно.

Ну и дурак, подумал Проторов и кивнул Котэну. Огромный борец “сумо” подошел к лежащему на левом боку Николасу.

— Дыхание глубокое и ровное, — сказал доктор, наклонившись, — веки не дрожат, пульс замедлен, цвет кожи говорит о полной потере сознания.

Он произносил эти слова как некое заклинание против того, чего не понимал и, следовательно, не мог контролировать.