Снова вернулся в пустующую квартиру, взглянул на стену, сквозь которую он слышал мокро-густой ТРАХ!, который преследовал его даже во сне, будто это был не звук, а какая-то гнусная личность.

Первое, на что он обратил внимание, было темное пятно, от которого расходились во все стороны трещины, как паучьи ноги. Это пятно представляло из себя вмятину, сделанную в панели. В ней он разглядел кровь, крохотные частицы костной ткани, кожи и прочего. Кого-то шмякнули в стену: ТРАХ! — прошлой ночью. Вот что он слышал: драку. Но почему здесь, в пустующей квартире?

У стены была навалена куча хлама, и Негодяй, хотя он и искал что-нибудь еще, относящееся к драке, так и не заметил бы крошечного магнитофона (как не заметил его Икуза), спрятанного Барахольщиком в пустой банке из-под краски, если бы не споткнулся о торчащую из стены доску два дюйма на четыре.

Доска ободрала ему кожу, и он, теряя равновесие, сшиб банку, которая перевернулась, — и оттуда вывалился предмет материальной культуры — крошечный магнитофон с ультра-чувствительной головкой микрофона, с помощью которого можно записывать разговоры, идущие за стенкой. Глядя на него, как зачарованный. Негодяй думал: за МОЕЙ стенкой. Он положил предмет в карман и выскользнул из комнаты. Но не прежде, чем выглянул в коридор, чтобы проверить, не идет ли кто.

Теперь, завладев этим артефактом. Негодяй был весь в сомнениях. Он знал, что он должен прослушать, что записано на пленке, но боялся. Его начальники в «Накано» инструктировали его, конечно, о том, что у них на работе имеется сложнейшая система безопасности. И говорили, что он не должен ни в коем случае забирать к себе домой его самую секретную работу — ИУТИР — где она не будет надежно защищена системой. Глядя на магнитофон, Негодяй чувствовал страстное желание зашвырнуть его подальше и забыть о нем. Это было бы самое лучшее. В конце концов, здесь, по-видимому, хранится улика против него: как он преступно нарушал все меры предосторожности. Что начальство подумает, если узнает об этом? Они там вообще свихнулись на этой секретности. Все талдычат: «Виновные в нарушении режима секретности будут сурово наказаны». Да, только одно из двух: либо работать, либо соблюдать разные режимы.

«Да, — подумал Негодяй, больше обеспокоенный собственной безопасностью, чем безопасностью „Накано“, — я, пожалуй, все-таки выброшу это свидетельство „преступной халатности“. Однако что-то, я быстро перешел с роли сыщика на роль преступника». Чувствуя к себе законное отвращение, он направился к дверям, решив как можно скорее избавиться от улики. Жаль, что любопытство заставило его пуститься на подвиги.