Перед одним из диванов лежал старинный персидский ковер, но теперь за него никто не дал бы и цента, потому что он был залит кровью и заляпан человеческими мозгами. Сенатор Дуглас Хау полусидел в неестественной позе на этом диване. Ноги были нелепо положены одна на другую, будто он отдыхал, — если слово отдых здесь уместно. Руки раскинуты, словно от отдачи. Короткоствольное ружье системы «Магнум» лежало неподалеку от его правой руки. От задней части головы ничего не осталось. Корешки книг в шкафу за его спиной заляпаны мозгами.

— Господи Иисусе! — вот и все, что мог сказать Эйлбемарл. Затем повернулся к Шизей: — Не двигайтесь и ни в коем случае не прикасайтесь ни к чему руками.

Он подошел к телефону и поднял трубку, обернув ее предварительно носовым платком. Набрал номер, пользуясь концом своей ручки, чтобы нажимать кнопки.

— Бобби? Это Фил, — сказал он в трубку. — Пришли сюда машину, группу экспертов-криминалистов и кого-нибудь из медэкспертов. — Затем он назвал адрес. — Да, сам сенатор Хау. Бороться за переизбрание уже не будет, но, ради Бога, постарайтесь, чтобы пресса об этом не пронюхала как можно дольше и не начала наступать нам на пятки. Хорошо? Кого ты мог бы допустить из ихнего брата к этому делу? Годится. Да. Да. И я бы хотел, чтобы ты сам сюда прибыл.

Эйлбемарл положил трубку, внимательно посмотрел на Шизей, чтобы убедиться, что она серьезно отнеслась к его инструкциям. Затем он подошел к Джонсону, который все еще разглядывал Хау, и опустился на колени, внимательно осмотрел «Магнум», затем правую руку Хау.

— Что вас заинтересовало? — спросила Шизей.

— Обычно эти ружья, из которых стреляют с руки, очень редко используются, но за ними требуется уход, чтобы поддерживать их в рабочем состоянии, — изрек детектив.

— На пальцах сенатора явно заметны следы ружейного масла, — заметил Джонсон.

Эйлбемарл поднялся на ноги, взглянул на Шизей:

— Это очень важный момент, потому что если нажал на курок Хау, то это самоубийство, а если кто-нибудь другой, то убийство. Большая разница, особенно для меня.

— Но не для Хау, — сказала Шизей. Джонсон не сдержал усмешки.

— А вам, однако, и здесь не изменяет чувство юмора, — заметил Эйлбемарл.

— Это не юмор, — ответила Шизей. — Просто констатация факта.

Пять минут спустя они услыхали вой сирены и шаги многих людей внизу. Детективы, полицейские, патологоанатом из центра судебно-медицинской экспертизы — все они ввалились в комнату. Работали быстро, профессионально: делали снимки, замеры, проверяли все в комнате на предмет отпечатков пальцев, брали показания Эйлбемарла, Джонсона и Шизей. Сразу же наткнулись на разрешение Хау на хранение «Магнума». Ассистент главного медэксперта сказал Эйлбемарлу: