— Плыл за мной, — продолжала Жюстина, — подобно облаку над землей, считая, что на ней невозможно дышать. Сендзин прикоснулся к ней, и она вздрогнула. «И ТЫ, СКЛОНИВШИСЬ ПЕРЕД СУДОМ НЕБА, ОПУСКАЕШЬСЯ НА ЗЕМЛЮ».

— Этот голос, — сказал Сендзин, указывая пальцем на динамики, — ты не можешь его выключить?

— Я не слышу никакого голоса, только твой... и мой, — ответила она.

«ВЛАСТЬ ВЕЧНОСТИ РАСТЕТ, ОСВОБОЖДЕННАЯ ОТ ОКОВ ВРЕМЕНИ».

Сендзин оставил ее на минуту, подошел к каждому из динамиков и вырвал провода.

«ГОЛОСА СВЕТА РАЗНОСЯТСЯ ДАЛЕКО ВОКРУГ. РУКИ ЗВУКОВ КАСАЮТСЯ ТВОЕЙ ПЛОТИ».

Голос Николаса не замолчал. Казалось, он рождается из стен, из потолка. Будто он является живым существом, живущим в этой комнате.

— Что это у тебя такое, — повернулась к нему Жюстина, — в глазах?

Сендзин опять коснулся ее. — Где изумруды, которые спрятал твои муж? — Он спросил это тем же тоном, которым попросил продавца в хозяйственном магазине принести аэрозоль фреона и другие нужные ему вещи.

— Запечатаны в коробке, — ответила Жюстина.

— Что он сделал с коробкой, Жюстина? Зарыл ее? — спросил Сендзин, сокращая расстояние между ними.

— Нет. Он отправил по почте.

— Куда?

Она наморщила лоб. — Я не знаю. Я...

— Нет, ты ЗНАЕШЬ, — убеждал ее Сендзин. — Ты видела адрес.

— Нет. Не видела. Я...

— Думай!

Она подскочила от его крика, как от удара током.

«И ТЕПЕРЬ ДУХ ВОШЕЛ В ТЕБЯ...»

— Ты знаешь, Жюстина!